— Я бы хотела, чтобы мне еще немного повезло и я поменяла бы положение, — сдавленно произнесла она. Тиа слегка качнулась и попыталась повернуться таким образом, чтобы достать ногами решетку, но Джонни лишь улыбнулся и отодвинул ее еще дальше от края, полностью прижав девушку к себе. Она почувствовала, как бьется его сердце, и это ее окончательно смутило.
Тиа перестала сопротивляться. Ее руки теперь лежали у него на груди совершенно спокойно. Под рубашкой она чувствовала его сухую горячую кожу, чувствовала, как в нем кипит сила и жизнь. Его темные глаза не отрывались от ее лица и действовали на Тиа, как наркотик. Мозг перестал соображать. Она просто висела, крепко стиснутая в его объятиях, и ноги у нее болтались в воздухе.
— Смотрите, они опять возвращаются, — прокричал Стив.
Рот Джонни слегка приоткрылся, как будто он собирался наклониться и поцеловать ее. Показавшиеся под усами губы были розовыми и мягкими… Но он лишь осторожно поставил ее на место.
— Нагнись, — приказал он, потянув ее вниз, и сам опустился на колени рядом с ней. — Сиди так и не двигайся.
Но Тиа было очень интересно. Он привстал и поднял ружье. Тогда она тоже выпрямилась и высунула голову из-за ограждения, горя желанием посмотреть, что там происходит. Индейцы мчались к ним, крича, завывая и стреляя из ружей и луков. Неожиданно она почувствовала у себя на плече что-то мокрое и посмотрела вниз. На платье с левой стороны расползлось большое красное пятно.
Индейцы между тем скакали прочь от стен. Повернувшись, Джонни опустил ружье и посмотрел на нее. Его темные глаза лукаво блеснули. Но тут он увидел красное пятно у нее на платье и побледнел. Его губы вытянулись в тонкую линию.
— Я же велел тебе нагнуться! Ну вот, теперь тебя ранили, — сердито и хрипло проговорил он.
— Нет, это тебя ранили! — возразила Тиа, показывая на его левый рукав, который был весь пропитан кровью. Джонни посмотрел на свою левую руку. Это, наверное, индеец зацепил его ножом… Слава Богу! Она цела. Его ноги сделались ватными от облегчения.
— Ну, если это я ранен, тогда пустяки!
Линди Паркер, сидевший недалеко от них, перезарядил винтовку.
— Мы что, их всех убьем или оставим парочку на развод? — спросил он.
— Ты уже мог бы кого-нибудь и убить. А то только сидишь тут и болтаешь, Паркер, — проговорил Джонни, подмигивая Тиа.
— Джонни! — закричал Стив.
— Да? — Джонни ни на минуту не спускал глаз с лица Тиа. Его черные глаза вселяли в нее спокойствие и уверенность.
— Они снова возвращаются. Как ты думаешь, может, нам вступить с ними в переговоры?
Джонни кивнул в ответ Стиву, но обратился к Тиа:
— Мне кажется, бесполезно просить тебя, чтобы ты нагнулась.
Тиа покачала головой.
— Конечно, бесполезно.
Джонни тяжело вздохнул, давая ей понять, что устал бороться с ее упрямством.
— Я обязательно вернусь.
Он поймал одну из лошадей, оседлал ее и выехал за ворота. «Переговоры» означали встречу индейцев с Джонни, который немного говорил на языке апачей. Привязав к ружью белый флаг, в полном одиночестве, он медленно приближался к индейцам, которые стояли на равнине и ждали его. Тиа едва дышала.
Джонни сидел на лошади спиной к Тиа. Она услышала, как он что-то прокричал. Девушка знала, что ковбои, находящиеся на стенах, которые не могли попасть в индейцев, когда те были совсем рядом, теперь и подавно ничего не смогут сделать. Страх за Джонни холодом сковал ей руки.
Наконец Джонни повернул назад, ведя двух индейских низкорослых лошадей. Он проехал в ворота, ему вслед не было сделано ни одного выстрела. Дрожа от облегчения, Тиа слушала милый хриплый голос Джонни, который докладывал Стиву:
— Я ошибся. Это вовсе не апачи. Мне надо было догадаться. Они бы обязательно дождались темноты. Потом пробрались бы сюда тайком и поубивали бы нас, взяли бы все, что только смогли бы унести, и, скорее всего, спалили бы ранчо. А эти — просто голодные вероотступники из Боскью Редондо. Они просят муки, соли, сахару, пару голов скота и разрешения подобрать раненых и похоронить убитых.
Стив закричал мужчинам, которые стояли у ворот:
— Нагрузите на этих лошадей два больших тюка с продуктами. — Он повернулся к Джонни: — Мы справимся здесь без тебя. А ты иди и перевяжи рану. У тебя кровь хлещет.
