— Простите, сэр. Но этот юноша вел себя так, как будто он здесь хозяин.
— Мне необходимо поговорить с вами, генерал. Ваши солдаты убили всю мою семью.
Наконец-то в глазах Уиттера промелькнуло нечто, похожее на понимание, и он вздохнул.
— Хорошо. Я поговорю с ним. Идите, сержант.
Матео пересказал историю, которую поведала ему Тиа Андреа.
— Ну и что ты хочешь от меня? — спросил его генерал.
Матео удивленно заморгал. Всю жизнь отец учил его чтить закон. Теперь он поведал представителю закона о чудовищном преступлении, и этот представитель власти спрашивал его, что он должен делать.
— Я хочу, чтобы справедливо наказали виновных, — ответил Матео как можно спокойнее.
— Да будет так. — Генерал тяжело вздохнул, поднялся и подошел к двери. — Позовите полковника Раундтри.
Как и описывала его Тиа Андреа, полковник был толстым блондином с красным лицом. Он лихо отсалютовал.
— Вызывали, генерал?
— Садитесь, полковник. Этот молодой человек только что рассказал мне, что вы с группой солдат из нашего форта убили всю его семью, — без всякого выражения произнес генерал. Полковник повернулся и уставился на Матео.
— Так-так, — проговорил он густым басом с явным удовлетворением в голосе. — Я вижу, ты решил сам прийти к нам. — Он снова повернулся к генералу.
— Это тот самый парень, которого мы искали, генерал. Тот самый конокрад, которого вы велели нам поймать.
От неожиданности Матео даже подпрыгнул.
— Это ложь! Мое имя — Матео де Мара Гарсиа Лорка. Мой отец выращивает… выращивал, — он поправился, вспомнив, что произошло, — самых чистокровных лошадей в штате Нью-Мексико. Мне незачем было их красть!
Полковник саркастически улыбнулся.
— Так же, как всякий мексиканец мнит себя генералом, каждый батрак считает, что выращивает лучших лошадей в штате. — Не обращая никакого внимания на Матео, он удобнее устроился на стуле. — Это тот самый парень, сэр. Я сам видел, как он воровал лошадей. И узнал бы его из тысячи таких же парней, — уверенно заявил он.
Генерал посмотрел на Матео ледяным взглядом. Он тяжело вздохнул.
— И откуда только они берутся? Хорошо, полковник. Посадите его под стражу.
Матео вытаращил глаза, не веря своим ушам.
— Этот человек убил всю мою семью! Он нагло врет! Я целую неделю охотился в горах Сонора. У меня есть свидетель!
Генерал удивленно поднял брови и многозначительно посмотрел на полковника.
— Где твой свидетель? Он здесь, с тобой? — слишком быстро проговорил генерал.
— Он… — начал было Матео, но вдруг что-то показалось ему подозрительным, и он испугался. Выражение какого-то животного удовлетворения в глазах генерала заставило Матео замолчать. — Я не знаю, где он, — твердо ответил юноша. На лице генерала промелькнуло облегчение.
— Это плохо, — мягко проговорил он. — Если мы не найдем твоего свидетеля, мы не сможем тебя оправдать. — Он немного помолчал. — Может быть, ты вспомнишь, где он?
— Нет, — ответил Матео. Лучше уж пусть пострадает он один. А то и Антонио станет преступником в руках этих бесчестных чужеземцев.
Матео был просто потрясен произведенным над ним «судом». Полковник был его единственным «обвинителем», а построенным во дворе солдатам не было до них обоих никакого дела, как будто он был маленьким мальчиком и его наказывали на глазах у его друзей. Но приговор был далеко не шуточным. В тот же день после обеда его должны были выпороть кнутом при всех во дворе форта. Потом они дадут ему время на «замаливание своих грехов», а на рассвете он будет повешен опять же на глазах у всех. Это будет хорошим уроком для тех, кто захочет еще что-нибудь украсть у военных.
Высекли его беспощадно. Это сделал огромный мускулистый детина, плеть, похожая на тонкую черную змею, летала в его руках и впивалась в спину Матео, как раскаленные железные прутья. Никакие заверения Матео не спасли его от ужасной экзекуции на глазах у всего форта, собравшегося на пыльном квадратном дворе. Сначала Матео кричал, потом начал визжать и… затих…
Предоставленный наконец самому себе, крепко привязанный к огромному паровозному колесу, чтобы каждый мог на него посмотреть, истекающий кровью, Матео жалел лишь о том, что он еще жив. Огромные слепни садились на его жуткие раны и постоянно жужжали около лица. Но вот солнце село, так и не успев выпарить из него остатки жизни.
