День Победы – хороший праздник! Сколько себя помню, в этот день погода обычно радует. Только очень хочется, чтобы поскорее из этого праздника ушли глупости, разъедающий мозг пафос, чтобы не шагали игрушечные солдатики по площадям областных центров и столиц, чтобы этот праздник стал светлым и радостным, а не очередным предвыборным мероприятием…
Мы ни на какой парад вчера не пошли, поехали в Светлогорск – некогда немецкий город Раушен. Погуляли, посидели у штилевого моря, поглазели на нарядных байкеров, которые чинно разъезжали под марш «Прощание славянки» по променаду. Пили вкусное немецкое пиво… и пришло понимание, что неплохо отмечать День Победы у моря, в чудесном месте, которое фактически является единственным оставшимся в России трофеем той страшной войны.
Но я хочу закончить мои норвежские заметки…
Я влюбился в Норвегию, что-то во мне совпало с этой страной.
Хотя полноценного и подлинного общения с норвежцами, кроме знакомства и длительной беседы с Эрлендом Лу, у меня не получилось. К сожалению, закончились мои прежние фестивальные и гастрольные путешествия в одиночку по Европе. Когда-то в 2000–2002 годах во Франции, Германии, Австрии, Финляндии на мои фестивальные и гастрольные спектакли ходили только исконные немцы, финны, французы, австрийцы и пр. Теперь, куда бы я ни приехал, зал заполняют минимум на 80 % наши бывшие граждане. В этом случае исполнение спектаклей с переводом становится делом сложным, а главное – бессмысленным. Некий же творческий интерес и азарт донести универсальные смыслы до иностранного сознания также исчезли. Я потерял всякое желание играть в Европе, так как всё это сопряжено с большими техническими сложностями, длительными репетициями перевода, с трудной работой над самим переводом, а в итоге это перестало быть кому-то нужным, так как все билеты выкупаются носителями русского языка, расползшимися по Европе и жаждущими периодически прикоснуться к родной культуре. Лучше и проще играть спектакли в разных родных городах, в хороших театрах, для большого числа людей, чем исполнять их для горстки французов или бельгийцев, затерявшихся среди наших эмигрантов.
То же было и в Норвегии. На встречу со мной и презентацию книги пришли живущие в Норвегии наши. И во время презентации «Рубашки» на норвежском языке главный вопрос был: «А не привезли ли вы свои книжки на русском?» С подлинно норвежскими читателями мне повстречаться практически не удалось: они даже не решились задавать вопросы, поскольку ко мне в основном обращались на русском языке.
В Норвегии русских около пятнадцати тысяч. Это ничтожно мало по сравнению с тем, сколько наших живёт в Лондоне. Среди этих пятнадцати тысяч довольно много тех, кто работает в нефтяных компаниях, и тех, кто занимается наукой или преподаванием, и в большинстве из них укоренились типичные эмигрантские симптомы и настроения. Через одного они говорят о том, как плохо в Архангельске или Мурманске, откуда они уехали, о том, какая Норвегия прекрасная в смысле экологии страна. Как много здесь разных возможностей для занятия спортом и прочее, прочее, прочее. Одна девочка лет двадцати двух сказала так: «Здесь так замечательно, так спокойно!» И я не выдержал, ответил, что в её возрасте спокойствие не является чем-то ценным. Как можно, когда тебе едва за двадцать, желать спокойствия?! Я, вдвое старше её, даже не помышляю о спокойствии. Для меня спокойствие – это дальнее и пока невнятное желание. А в её возрасте спокойствие – это скука и больше ничего.
Русское сообщество в Норвегии оставляет печальное впечатление по той причине, что норвежцы ментально много дальше от нас, чем даже финны. Наши бывшие граждане, очевидно, мало и только по делу общаются с коренным населением и держатся, сбившись в кучку. Страшно скучают, я бы сказал, изнывают от отсутствия подлинной жизни, но гордо держат свой маленький эмигрантский флаг людей, которые правильно сделали, что отвалили. А я в них вижу только признаки некоей роковой и чудовищной ошибки, в результате которой пусть очень непростая, но настоящая жизнь прервалась, и началось что-то странное, никому не нужное, наполненное целой системой самозаклинаний и самооправданий.
