— Я узнал этого парня, сэр. В фильме в Военном министерстве, сэр. Друг, сэр, моего двоюродного брата и отлично соображает в химии. Правда, сэр. Сегодня вечером я снова увижусь с Долби. Он считает, что мне нужно несколько дней побыть здесь, сэр. Долби запретил мне сообщать о своем местоположении, но я знал, что вы поинтересуетесь, где я. К тому же мне нужно написать заявки на фильмы, сэр. Я пропустил уже несколько дней.
Карсуэлл собирал листки со статистическими данными и складывал в большую прошнурованную папку.
— Мюррей возьмет на себя всю деятельную сторону, звонки и ведение дела. Но я хочу, чтобы вы дали ему разрешение называться представителем Особого подразделения городской полиции. Я собирался прийти к вам на прошлой неделе, но Мюррей сказал, что без каких-либо отправных данных нечего и начинать. Нам придется проверить больницы, дома престарелых, санатории… дома умалишенных тоже, старина, сказал я, раз они ученые. Ха-ха. Но это убедительно, заметьте.
Дома умалишенных, размышлял я, интересно, что Карсуэлл придумает в следующий раз. А Чико тем временем говорил:
— Мне перезвонить вам завтра после разговора с Долби, сэр?
— Джин здесь, сэр, — сказала Элис, пытаясь спрятать личное дело Джин под розовато-лиловым кардиганом с голубыми пуговицами.
— Здравствуйте, моя дорогая юная леди.
— Нет, не вешайте трубку, я еще не закончил!
— У меня возникли большие трудности, Элис. Они сказали, что сводка будет готова только к утру.
— Сядьте на мое место, там не слишком удобно.
— Они ясно сказали: в четыре тридцать. Всегда одно и то же. Чем больше времени им даешь, тем меньше можно на них рассчитывать.
— Этот друг моего кузена, сэр, сотрудничает с разработчиками химического оружия. Я бы знал, если бы поговорил с ним.
— Нет, я целый день сидела.
— Как получилось, что ты виделся с Долби?
— Долби приходил после объявления в «Стейдж».
— Ну и почему вы мне не сказали, Элис?
— Я, правда, лучше постою.
— Нет, я говорю с Элис. Как ты встретился с Долби?
— Могу я тогда сказать Мюррею, чтобы он продолжал, сэр, действуя, разумеется, со всей осторожностью? Мы не должны огорчать стражей закона.
— Они сказали, в какое время утром, Джин?
— Совершенно случайно. В жуткой забегаловке. Там, где он обычно встречается с вами.
— Я в жизни не был в Грэнтеме, из поезда, во всяком случае, не выходил.
— Это очень меня подбадривает, моя дорогая. Когда вы состаритесь, солнце согреет ваши кости.
— Напомните ему о заявках, сэр. Только он в них разбирается.
— Нет, если мне понадобится стул, вот еще один стул, правда… м-м-м…
— Совершенно точно — где он обычно встречается с вами. Так он сказал.
— Я пройдусь по всем результатам вместе с вами, если захотите. Я знаю, они произведут на вас впечатление. Вы в два счета с ними разберетесь.
— Нет, трезвый как стеклышко.
— Мне подождать, сэр? Почти пять тридцать.
— Я, сэр. Нет, сэр. Вы же знаете, я почти никогда не пью, сэр.
— Хорошо, — сказал я. — Ты мне нравишься, Чико. Позвони в это же время завтра. К тому моменту я составлю твои треклятые заявки, если начну сейчас.
Репутация отдела нуждалась в новом сумасшедшем плане Карсуэлла не больше, чем в новых заявках на фильмы. Но я слишком ослабел от короткого телефонного разговора с Чико, чтобы спорить. Я дал добро в надежде, что Мюррей достаточно умен, поэтому избежит неприятностей. Карсуэлл зашаркал прочь, унося свою большую коричневую папку со статистическими данными. Это была среда. К десяти тридцати я закончил составлять заявки, выпил у «Фитцроя», а затем пошел в контору, чтобы вызвать машину. В числе машин для служебного пользования у нас было много такси. Совершенно неприметные машины, а через голубое стекло хорошо вести наблюдение. Когда я переходил через улицу, там уже стояло одно из наших такси. Казалось невероятным, чтобы Джин или Элис с точностью до нескольких минут спрогнозировали, сколько времени займет составление заявок. Я заглянул в такси, но там было пусто. Поднявшись на верхний этаж, я увидел свет, пробивающийся из-под двери моего кабинета. Я выключил его. Подошел ближе. Внутри кто-то перебирал бумаги на моем столе. Слышно было, как на улице внизу ссорятся два человека. Рядом с моей головой мягко тикали офисные часы. Я взял со стола Элис большую металлическую линейку и поймал себя на том, что потираю шрам, оставшийся от прыжка в игорную комнату. Бесшумно и медленно я повернул латунную ручку. Затем пинком распахнул дверь и упал на колени, занеся линейку для удара.
