Эман пытается успокоить Ифаду, но тот, слыша приближающиеся голоса, пугается все сильней.
Эман. Что они с ним сделали? Скажи мне, Сунма! Скажи мне — что здесь такое происходит?
Сунма (Ифаде, со злобой). Ты не мог отыскать другое логово? Чудовище!
Эман. Не смей так говорить, Сунма!
Сунма. Он мог спрятаться в лесу. Чудовище! Гадина! Ну скажи, зачем нам его мерзкие несчастья?
Голоса. Он здесь… За углом… Разойдитесь шире… Разойдитесь! Отрежьте ему дорогу в лес… Кто-нибудь, принесите еще факелов.
Эман вслушивается. Потом, подняв Ифаду с пола, уносит его во внутреннюю комнату и сейчас же возвращается, захлопнув за собой дверь.
Сунма (тяжело опустившись на стул, с безнадежной покорностью). Ты всегда шел своей собственной дорогой.
Из-за угла дома выходит Ягуна, за ним — Ороге и трое мужчин, один из них — с факелом.
Ягуна. Я знал, что он побежит прямо сюда.
Ороге. Надеюсь, наш друг не станет вмешиваться.
Ягуна. Я б ему не посоветовал. Эй, кто там! Прикажите людям окружить дом.
Ороге. А может, он не там?
Ягуна. Я уверен, что там. (Поворачиваясь к сопровождающим.) Вы, двое, собирайте людей. (Стучит в дверь.) Эй, учитель, откройте дверь! (Третьему сопровождающему и Ороге.) А вы оставайтесь тут, у дома. Если понадобится, я вам крикну.
Эман открывает дверь.
Ягуна (входя). Я знаю, он здесь.
Эман. О ком вы говорите?
Ягуна. Давайте не будем зря терять время. Мы ведь с вами взрослые люди, учитель. Вы понимаете меня, а я — вас. Но мальчишка нам нужен.
Эман. Это мой дом.
Ягуна. Дочка, ты бы ему объяснила. Он не очень разбирается в наших обычаях. Скажи ему, что нам нужен этот мальчишка.
Сунма. Отец, я…
Ягуна. Так ты ему объяснишь?
Сунма. Отец, умоляю, оставь нас в покое.
Ягуна. Я подозревал, что ты попытаешься помешать нам. Что ж, тогда отправляйся домой.
Сунма. Но ведь есть другие способы…
Ягуна (зовет своих людей). Ко мне! (Вошедшим.) Присмотрите, чтоб она добралась до дому. Не пойдет сама — тащите ее силой. И пусть женщины не спускают с нее глаз, пока у нас все не будет кончено.
Сунму уводят.
А теперь, учитель…
Ороге (отстраняя Ягуну). Мистер Эман! Тут получается такое дело. Пока что в деревне никто не знает, что Ифада спрятался в вашем доме, — никто, кроме нас и наших людей… а они умеют молчать. Нам бы не хотелось сжигать ваш дом, но если кто-нибудь из жителей узнает… что ж, тогда у нас не будет выбора.
Ягуна. Может быть, даже и сейчас уже поздно. С Уносчиком все должно быть кончено в лесу. И если кто-то не уберег от него свой дом — хозяину приходится пенять на себя. Оскверненное жилище всегда сжигают.
Ороге. Но мы не хотим, чтоб до этого дошло. Поэтому выдайте нам его поскорее.
Эман. Но вы должны мне кое-что объяснить.
Ягуна. Какие еще объяснения? Мы вам все объяснили.
Эман. Почему вы выбрали беспомощного ребенка? Он не мог согласиться на это добровольно.
Ягуна. Про что он толкует? При чем тут согласие? Ифаду послали деревне боги.
Эман. У нас это всегда делается добровольно.
Ороге. Мистер Эман, вы что, не понимаете? Мы же, по-моему, вам все объяснили. Я не знаю, как оно бывает у вас, но у нас добровольно на это не соглашаются. Кто пойдет на такое добровольно? Думаете, почему мы даем приют убогим? Никто не знает, откуда они приходят — просто объявляются в деревне, и все. Ниоткуда. Такая уж у них судьба.
Ягуна. По-моему, мы напрасно теряем время.
Ороге. Подожди, Ягуна. Он давно здесь живет и, мне кажется, имеет право узнать. Зло Старого года — тяжкая ноша, ее не так-то легко унести.
Эман. Мне кое-что об этом известно.
Ороге. В самом деле?
Ягуна нетерпеливо хмыкает.
Я же говорил тебе, Ягуна. Мне сразу показалось, что ему доверено Знание.
Ягуна. Ну, так пусть ведет себя как мужчина и без лишних разговоров выдаст мальчишку.
Эман. Вы-то ведете себя не как мужчины.
Ягуна (делая шаг к Эману, угрожающе). Твой длинный язык…
Ороге. Спокойно, Ягуна. Новый год должен прийти на землю в мире. Так что вы имеете в виду, мой друг?
Эман. В деревне, где не нашлось добровольного Уносчика, нету истинных мужчин.
Ягуна. Хватит! Этот разговор к добру не приведет. Эй, кто там… приведите мальчишку — он наверняка спрятался в той комнате.
