Избранные письма. Том 2 - страница 33

{67} В Вашей теории это все тоже стоит на первом месте. Но вот в чем мы расходимся. Вы ищете этого всего от первой литературной беседы. Или от нескольких, как это было с «Месяцем в деревне». Я вижу на практике, что этого слишком мало. В особенности, когда речь идет о пьесе для меня новой, в которую я сам еще не вжился, в которой, прочитавши ее два раза, я только почувствовал, не сознал, в чем индивидуальная красота поэта.

Мало, потому что это не есть нечто механически сливаемое с другими фазисами творчества. Оно составляет органическую основу. Я слежу за путем, устанавливаемым Вашей теорией, и нахожу присутствие «этого моего» на разных ступенях.

Вы так пишете:

a) Процесс воли. Отлично. Это самостоятельное, всегда необходимое.

b) Литературная беседа. Так, и, вероятно, не одна. Но еще важнее: то, что можно сказать здесь существенно необходимого, будет развиваться, расширяться, даже изменяться в течение всей работы, всех репетиций — всех, до внешней постановки включительно, до бантика на волосах актрисы.

c) Как возбудить процесс переживания — знаю.

d) Как помочь процессу воплощения — нащупываю почву.

Вот тут «то мое» зорко-зорко следит за тем, чтобы одно что-то, сценически прекрасное, не отвело сущность, душу, идею художественную в сторону, а другое что-то, что попало на грань слияния, не было случайно отброшено…

e) Процессы слияния и воздействия ясны.

Не совсем понимаю, о каком слиянии и воздействии Вы говорите. Если о дружности взаимных приспособлений исполнителей, то тут «то мое» все время начеку и тут-то и могут происходить перестановки, изменения и наибольшая углубленность или проникновенность в душу произведения.

Трудность беседы на эту тему между мною и Вами заключается в том, что у Вас все изучено и обосновано, у меня же все в области тайн, не поддающихся методу. Вам со мной должно быть адски скучно, как, вероятно, иногда и мне с Вами.

В своих беседах и работах с Гзовской я очень внимательно слежу за…

{68} 264. В. В. Лужскому[115]

1910 – 1917 г.

Поражен просьбой разрешить участвовать в концерте в Нижнем Новгороде!

Гзовская, Качалов, Москвин, Грибунин, Лужский!

Несколько раз вчитывался, не обманывают ли меня глаза.

Остановка на три дня всех репетиций!

Совершенно не могу себе представить такую цель концерта, которая оправдала бы подобное разрешение с моей стороны.

Если это не шутка, то мой ответ прост и категоричен: ни под каким видом!

В. Немирович-Данченко

265. Из письма Е. Н. Немирович-Данченко[116]

2 июня 1911 г. Карлсбад

Карлсбад

Четверг, 2 июня

… Послал тебе, дружок мой, телеграмму (около 10 крон — 4 рубля!). Это мое 3‑е письмо (не считая открытки с дороги). Последний вечер из Парижа не писал тебе, так как очень устал. Этот день был самый деловой и разнообразный.

Припомню подробно.

Вышел утром пить кофе; налево, через Вандомскую площадь, к rue de la Paix, на Avenue de l’Opйra и в кафе, где утренний кофе (Cafй de la Paix). Налево — к саду Тюильри. Я подумал: верно, в этом саду есть кафе. Лучше буду на воздухе, среди деревьев. И пошел. И во всем саду ни одного кафе. Тогда я решил все-таки посмотреть. Пришел к набережной, увидел колонну (египетскую, привезенную Наполеоном!) на площади Согласия и пошел туда. Утро было хорошее, летнее. Градусов 20. Очутился, значит, около Champs Elysйes. Тогда взял taxi (так называются наемные отомобили), проехался до Avenue de Boulogne и назад — в Cafй de la Paix.

{69} Оно, пожалуй, и хорошо прокатиться. Но тут есть незаметный яд, силу которого я ощутил позднее. От этих «ото»[117], и конце концов, кружится голова. Чему еще способствует этот невероятнейший калейдоскоп для глаз и ужасный шум для слуха. Все вместе медленно, но сильно утомляет. И потом город вообще чистый, но воздух полон совершенно незаметной пыли. Чиститься и умываться приходится очень часто.

А в 10 часов я должен был быть в театре, расспрашивать машиниста. Опять на «ото». Эти taxi и скорее и просто дешевле, чем фиакры. Осмотрев театр, я должен был поспешить к Стаховичу, чтоб ехать завтракать на Champs Elysйes с Дягилевым, Волконским, Чайковским и еще какими-то господами.