— Случилось с тобой сегодня что-нибудь?
Поначалу Крейбель молчит. Потом поднимает голову, видит озабоченное лицо жены и снова опускает глаза в тарелку.
— Что могло со мной случиться? С чего ты взяла?
Жена видит, как муж торопливо ест, как опускает глаза, чтобы они его не выдали.
— Тебя снова зовут товарищи?
Крейбель удивленно поднимает голову:
— Ты что, не в себе? Они должны оставить меня в покое, хотя бы ради собственной безопасности. Ведь за мной потащится целая свора шпиков.
Как будто не понимая его, она тихо говорит:
— Не давай себя снова втянуть.
На следующее утро Крейбель идет в бармбекский бассейн. Несколько безработных и группа школьников со своим учителем барахтаются в воде.
Крейбель намыливается, ополаскивается под душем и уже хочет войти в бассейн, как с ним здороваются.
— Здравствуй, Вальтер! Ты меня не узнаешь?
— Ах, Отто! Здорово, брат, я тебя в самом деле не узнал в костюме Адама.
Они пожимают друг другу руки.
— Я как раз в воду.
— Подожди минутку, мне надо сказать тебе пару слов.
Крейбель поражен. Неужели Отто Регерс связной?
Когда они виделись в последний раз, он еще был социал-демократом.
Они стоят под душем. Вокруг шумят школьники. Отто Регерс говорит шепотом:
— Мне поручено установить с тобой связь. Сначала не хотели посылать меня, но когда я рассказал, что мы знаем друг друга по Союзу рабочей молодежи, согласились.
— Ты, значит, теперь с нами?
— Да, конечно. Почти год. Сейчас же после прошлогодних майских событий. Ну, так слушай!
Регерс еще ближе подвигается к Крейбелю, но держит руки высоко, как будто старается направить струю горячей воды на спину.
— У нас хотят знать, сколько еще времени ты намерен не возвращаться к работе. Партия нуждается в людях. Есть кое-какие виды на тебя.
Крейбель ни в каком случае не может заявить этому бывшему социал-демократу, что он еще надолго намерен воздержаться от партийной работы. Он чувствует легкое замешательство и уклончиво отвечает:
— Я должен раньше узнать, для какой работы меня наметили.
— Этого я сам не знаю. Значит, в принципе ты согласен?
— Само собой!
— Конечно, Вальтер, от тебя другого и не ожидали. Но некоторые преподносят иногда сюрпризы. Есть люди, которые считались раньше крепкими членами партии, а сейчас категорически от нее отмежевываются.
Крейбель удивлен. Отто Регерс обо всем судит так, будто он уже добрый десяток лет в партии. Он говорит естественно и самоуверенно, чего Крейбелю никогда бы не удалось. За год его ареста, по-видимому, кое-что изменилось.
— Видишь, — снова шепчет Регерс, — наконец и я нашел правильный путь! Ты, наверно, думаешь, что чертовски долго искал, да?
Крейбель, смеясь, трясет головой.
— Я перешел со всей группой. Один-единственный только не присоединился. Да и тот не из-за политических разногласий, а просто-напросто от страха. Мы очень хорошо работаем. Я принес тебе кое-какие вещички, чтобы ты видел, что делается. Это у нас прямо нарасхват.
В последующий вечер Крейбель бегает до поздней ночи по пустынным тихим улицам. Ему не сидится дома. Радио его раздражает. Он недостаточно спокоен, чтобы читать, и это сидение в комнате становится ему невмоготу.
Апрельские ночи светлы и прохладны. Он часами просиживает на скамейках и, как часто делал это в одиночке, мечтает, глядя на мерцающие в небе звезды. Но даже размышляя над числами и сопоставлениями, когда-то вычитанными у Бюргеля, и стараясь ясно представить себе загадочную неизмеримость мироздания, он не может справиться со своими мыслями и чувствами. Ему хочется, сидя на одинокой скамье, восхищаться сиянием вечерних звезд, а мысли упорно возвращаются к Торстену.
Торстен… Он, вероятно, до сих пор еще сидит в четырех стенах голой камеры. По-прежнему ободряет своих соседей и советует: «Обтирайся утром и вечером холодной водой! Делай гимнастику! Первая обязанность коммуниста в заключении — сохранить здоровье, стальные нервы…» Да! Торстен… Но не все коммунисты похожи на Генриха Торстена. Не все носят в своем сердце такую любовь к партии. Не все обладают такой непоколебимой уверенностью в победе рабочего класса. Не все так тверды, так самоотверженны. Что бы сказал Торстен о нем? Фашисты сломили Крейбеля. Они добились от Крейбеля, чего хотели: запугали, нагнали на него страху.
