une version francaise de la troisiéme, «Dieu et la Science», a été publiée par
La Table Ronde, décembre 1962).
DIEU ET LA PERMISSION DU MAL Desclée De Brouwer, 1963.
CARNET DE NOTES
Desclée De Brouwer, 1965.
«Lettre sur La Philosophie a l'heure du Concite» (Nova et Vetera, octobredécembre 1965).
LE PAYSAN DE LA GARONNE Desclée De Brouwer, 1966. «Vers une idee thomiste de revolution» (Nova et Vetera, avril-juin 1967).
DE LA GRÁCE ET DE L'HUMANITÉ DE JÉSUS Desclée De Brouwer, 1967.
«Faisons-lui une aide semblable á lui» (Nova et Vetera, octobre-décembre 1967).
«Quelques reflexions sur le sacrifice de la messe» (Nova et Vetera, janvierfévrier 1968).
«Reflexions sur la nature blessée et sur l' intuition de Γ erre» (Revue Thomiste, janvier-mars 1968).
«Léon Bloy» (Nova et Vetera, mai-juin 1968).
POÉMES ET ESSAIS de Ra'íssa Maritain, edition en un volume, 1968.
«Quelques reflexions sur le savoir théologique» (Revue Thomiste, janviermars 1969). «Le tenant-lieu de théologie chez les simples» (Nova et Vetera, avril-juin 1969).
«II n'y a pas de savoir sans intuitivité» (Revue thomiste, janvier-mars 1970).
DE L'ÉGLISE DU CHRIST, La personne de l'Église et son personnel Desclée De Brouwer, 1970.
LE CANTIQUE DES CANTIQUES, une libre version pour I'usage privé (hors commerce), Toulouse 1971.
Φ. Коплстон О Жаке Маритене
Жак Маритен (1882–1973), крупнейший католический философ современности, единомышленник Этьена Жильсона, другого современного ему неотомиста и историка философии, сосредоточен не столько на истории мысли, сколько на продвижении томистской доктрины в метафизических областях и на приложении ее к текущей человеческой судьбе. В отличие от установок многих философских знаменитостей нашего века мысль Жака Маритена не ищет открытий, не стремится выразить себя на эффектном языке новой, собственной концепции; напротив, установка его — сберегающая, исходящая из конфессионального взгляда на мир как на разумный космос в своем прообразе, чем сближается с установками русской философии и, в частности Вл. Соловьева. Именно этот рыцарственный подход к своим профессиональным задачам позволяет Маритену проникать в существо предмета и делать существенные открытия, Впрочем, с характеристикой философских и жизненных принципов этого мыслителя поближе познакомиться поможет очерк Фредерика Коплстона, крупного английского историка философии, католического священника, иезуита, автора монументальной девятитомной «Истории философии», воспроизводящей все эпохи ее развития — начиная от самых ранних древнегреческих мыслителей и кончая основными течениями западной послевоенной философии. Рецензенты оценили его труд как лучший историко-философский текст, имеющийся в настоящее время на английском языке, отметив профессионализм автора, его объективность, широту охвата, вдумчивый критицизм, ясность мысли. В целом работа его выполнена в томистском ключе. Ниже излагается фрагмент одной из глав IX тома «Истории», где автор рассматривает обновление и развитие томизма во Франции, начиная о конца прошлого века.
Р. Галъцева
Франция, по мнению Коплстона, внесла знаменательный вклад в дело возрождения томистской мысли, сумевшей не только сохранить верность своим исходным принципам и убежденность в их обоснованности, но и применить эти принципы к теоретическому анализу и решению современных проблем.
«Жак Маритен и Этьен Жильсон[699], — вот, кто вывел томизм из сравнительно узких и в основном церковных кругов на широкие просторы философской деятельности и сделал его вполне респектабельным в глазах представителей академического мира». Профессор Жильсон стал широко известен благодаря своим историческим изысканиям, добившись уважения и среди тех, кто не особенно симпатизировал томизму. Маритен же — это первый философ, выступивший прежде всего в качестве теоретика. Жильсон, как и приличествует историку, занялся воспроизведением мысли Аквината в ее историческом обрамлении, а значит и в теологическом контексте. Маритен поставил своей целью раскрытие томизма как самостоятельной философии, способной войти в диалог с другими философскими традициями и школами без требования прямого обращения к Откровению и так, чтобы в результате показать пригодность ее принципов для решения проблем наших дней. Если принять во внимание подозрительное отношение к метафизике, которое нередко встречается среди теологов вообще, включая и католических теологов, и если еще напомнить о той естественной реакции католических колледжей и семинарий на недавнюю индоктринацию, которую приравнивали к давлению томистской партии, тогда становится понятно, почему Маритена могут считать старомодным, а его труды уже не популярными, пусть даже они когда-то приносили удовлетворение
