Избранное - страница 18

В ужасе я пытался сопротивляться, тщётно упираясь и хватаясь свободной рукою за скользкие мраморные ступени. Она неумолимо влекла меня вниз.

— Жених мой! Возлюбленный! — шептала она.

Ноги мои по щиколотку уже погрузились в холодную воду. Отчаяние придало мне силы, и изловчившись, я лягнул её в бок. От удивления она на секунду выпустила мою руку, но тут же схватила меня за шиворот. Тогда я со всей силой ударил её по уху. Продолжая держать меня за шиворот, она больно била меня в солнечное сплетение. Но я ударил её ногой по колену, она вскрикнула и отпустила меня. Не успел я, однако, повернуться, чтобы бежать, как почувствовал страшный удар по шее. Я еле удержался на ногах и попытался ударить её локтем с разворота, но промахнулся и получил сокрушительный удар головой в переносицу, от которого чуть не потерял сознание. Падая, я успел схватить её за волосы, и мы покатились, сцепившись, по мокрой лестнице.

— Возлюбленный мой! — шептала она, пытаясь выцарапать мне глаз.

Чудом мне удалось укусить её за палец. Хрустнули кости. Она вскрикнула и немного ослабила хватку. Я намотал на кулак её длинные волосы и стал бить её головой о мрамор. Казалось, победа была близка, и я даже отпустил её волосы, собираясь ударом ноги спихнуть её в воду, но она, будто ожидая этого, мгновенно впилась острыми зубами мне в ляжку и стала пятиться, увлекая меня за собой. И тогда, когда надежда уже почти оставила меня, и я бессильно барахтался в чёрной воде, я вдруг вспомнил про свой старый верный кривой кинжал, подарок арабского друга, что всё время носил в кармане. Я выхватил его и с трудом, несколькими ударами, перерезал ей горло. Зубы её разжались, и тело её бесшумно ушло под воду. Обливаясь кровью, я заполз на набережную и лишился чувств… Теперь, годы спустя, вспоминая этот случай, я думаю, что если бы не кинжал, она бы меня точно утопила.

Когда я был маленький, бабушка рассказывала мне про Дождевую Ведьму.

Это ведьма, которая приходит к маленьким детям, когда идёт дождь.

И им становится страшно. Если ребёнок плохо себя ведёт или капризничает, она забирает его к себе, под дождь, и он уже не возвращается. Иногда, правда, она уносит и хороших детей, особенно когда они спят. И взрослых тоже… Её нельзя увидеть. Но если кто-то всё-таки увидит её, он ослепнет и не сможет ничего нарисовать.

А главное — нельзя ей отвечать, если она заговорит с тобой.

Но теперь я знаю, что это только сказка.

Я видел Дождевую Ведьму, говорил с ней, и со мной ничего не случилось.

«Вот это погремушка! — думал младенец, разглядывая погремушку. — Ничего себе! Первый раз вижу такую погремушку. Вроде не очень-то и отличается от других погремушек, а всё-таки… Всё-таки какая-то она… приятная, что-ли. Да, вот именно. Очень как-то приятно на неё смотреть…»

— Посмотри, — сказала мама, — он улыбается!

— Ещё бы, — сказал папа, — такая погремушка…

Степан проснулся поутру с ощущением, что вот-вот подхватит его и закружит в безумном вихре несказанный восторг бытия.

Он ждал довольно долго, но несказанного восторга всё не было.

Степан перевернулся на бок и снова заснул.

— Что это такое?

— Замок.

— Что-то не похоже на замок.

— Похоже — не похоже, а это замок. И очень красивый к тому же. А это — дерево.

— Ничего себе дерево!

— Да, вот такое дерево.

— А кто живет В замке?

— А вот, например, свинья. Видишь?

— Ну, вижу, свинья. Только странно, что она живет в замке.

— А ещё в замке есть подвал. Квадратное отверстие и длинный-длинный вертикальный коридор, иногда он извивается, как лабиринт.

По нему можно лететь много часов. Может быть, он даже бесконечный.

— А это что?

— Это такая хрень, она живёт в лабиринте и жрет всех, кто падает в подвал.

— А кто падает в подвал?

— Никто. Слава богу, никто туда не падает.

— А свинья?

— И свинья. Она гуляет себе по замку и не лезет в подвал.

— Но когда-нибудь она…

— Никогда. Она всегда будет спокойно гулять по замку. И хрень в лабиринте так и будет напрасно ждать её. Всегда. Вечно.