Глава 1. Мария-Люция, принцесса австрийская
Дворец Шенбрунн, Австрия
Ноябрь 1809 года
При дневном свете в нашей студии я изучаю лицо Марии-Людовики и пытаюсь решить, как ее лучше писать — с золотой диадемой в волосах или без нее. Она стоит от меня всего в паре шагов, протяни руку — и можно дотронуться, она держит кисть и, в свою очередь, рассматривает меня. Придворные моего отца зовут нас «две Марии», уж больно у нас с ней много общего: туфли, увлечения и даже имя. Мы троюродные сестры, но я рослая и крепкая, у меня золотистые волосы и широкие бедра, в то время как Мария-Людовика маленькая и тоненькая. Ее темные волосы волнами ниспадают на плечи, и в отличие от меня она не унаследовала «габсбургскую губу», полную и слегка выдающуюся вперед. При взгляде на нас все думают, что я старше — это из-за моего высокого роста. Но мне всего восемнадцать, а ей двадцать два, и она уже императрица Австрийская, я же всего только эрцгерцогиня.
Когда она прибыла из Италии, я подумала, что будет очень странно иметь мачеху, которая старше тебя всего на четыре года. Она третья жена моего отца, моя мать два года как умерла. Но вскоре после приезда Марии в Вену мы с ней подружились как сестры, мы вместе смеемся над глупыми дворцовыми интригами, ездим в город на рождественские базары и пишем портреты в нашей уютной мастерской с окнами на зимние сады Шенбруннского дворца. Будучи старшей из детей в семье, я никогда не имела подруги одних со мной лет. По возрасту мне ближе всех мой шестнадцатилетний брат Фердинанд, но он от рождения слабоумен, как и наша сестренка Мария-Каролина. Поэтому с детства моим уделом было одиночество.
— Хочешь, я напишу тебя с Зиги? — спрашивает Мария, глядя на спящего у моих ног маленького спаниеля.
— Не знаю, — отвечаю я. — Ты как думаешь, Зиги? Хочешь позировать?
Мой песик открывает глаза и лает.
— Он понимает, что ты говоришь про него! — смеется Мария.
— Еще бы. — Я откладываю кисть, нагибаюсь к Зиги и беру на руки. — В целой Вене не сыщешь более смышленого пса. Ведь правда? — Зиги зарывается головой мне под мышку. Во всей Австрии я не встречала собаки, у которой уши были бы покрыты такой длинной, лохматой шерстью. Мне его подарила Мария, когда только приехала в Шенбрунн, и с тех пор я с ним не расстаюсь.
— Если тебе удастся удержать его на месте, я напишу тебя с ним на руках.
— Зиги, а ну-ка, веди себя как следует! — строгим голосом командую я. Песик кладет голову на передние лапы и поднимает на меня глаза.
