Слабость аналитической работы объяснялась, конечно, далеко не только злым умыслом и компартийной зашоренностью верхушки старого КГБ. Дело было и в том, что сама тоталитарно-бюрократическая система предполагала проведение анализа и принятие важнейших решений только в кабинетах ЦК КПСС. Мыслить широкими политическими категориями десятилетиями разрешалось только на Старой площади, а роль КГБ сводилась в первую очередь к поставке первичных данных и реализации уже принятых решений. Это исключало существование традиций стратегического политического мышления в самом КГБ. Зато по части дозирования информации и деятельности по принципу «чего изволите» Комитет мог дать фору любой организации.
О слабости аналитической работы говорить можно много. Но достаточно одного аргумента — именно аналитики КГБ разработали идеологию и сценарий столь бесславно провалившегося государственного переворота в августе 1991 года.
Кроме названных в центральном аппарате КГБ существовали: Инспекторское управление, занимавшееся в основном контролем за деятельностью комитетов республик и областных управлений КГБ (Центральный аппарат был для него недосягаем); Следственный отдел, где на каждого следователя в среднем приходилось около 0,5 дела в год, тогда как в МВД — более 60-ти; 10-й Отдел, ведавший следственным изолятором и архивами — уникальным собранием документов, куда фактически не ступала нога исследователей и журналистов; Центр общественных связей, работавший над улучшением общественного мнения о КГБ; мощные Военно-медицинское и Военно-строительное управления, обслуживавшие все республики; Хозяйственное и Финансово-плановое управления; Управление кадров; Мобилизационный отдел; высшие учебные заведения — Высшая школа КГБ и Краснознаменный институт им. Ю. В. Андропова. На правах Управления центрального аппарата действовало УКГБ по г. Москве и Московской области во главе с Виталием Прилуковым.
Помимо этого, около 90 тысяч человек работало в республиканских комитетах и на местах в режиме жесткого, абсолютного подчинения центру. В мае 1991 года было принято решение о создании КГБ России, которая единственная из всех республик не имела своего Комитета госбезопасности. На должность его председателя Крючков предложил малоизвестного тогда Виктора Иваненко, вероятно, надеясь видеть его послушной марионеткой в руках всемогущего Председателя КГБ СССР. В последующем Крючкова ждало горькое разочарование. Но сам КГБ России к моменту путча насчитывал лишь несколько десятков человек.
Всего ко времени моего назначения в КГБ работало около 480 тысяч сотрудников.
К сожалению, пока еще ни одна уважающая себя страна не обходилась без спецслужб, без разведки и контрразведки. Но КГБ в том виде, как он существовал, нельзя было назвать спецслужбой. Это была организация, созданная для всеобщего контроля и подавления. Она была как будто специально приспособлена для организации заговоров и государственных переворотов и имела для этого все необходимое — специально подготовленные войска, контроль за связью и умами людей, своих сотрудников во всех ключевых организациях, монополию на информацию и многое, другое. КГБ разжирел, штаты его были искусственно раздуты, что никак положительно не влияло на качество работы. Служба, призванная обеспечивать безопасность страны, сама становилась угрозой для ее безопасности.
Особенно опасным для государства, его конституционного строя являлось то, что КГБ функционировал в условиях фактического отсутствия правовой основы, хоть как-то ограничивающей его деятельность. Закон об органах КГБ в СССР, проведенный через Верховный Совет СССР в мае 1991 года по инициативе Крючкова, по нормальным демократическим меркам устарел еще до его принятия.
Должен сказать, что, когда, по установившейся бюрократической традиции, правительство Союза еще в 1990 году направило этот Закон на заключение в МВД, я как министр в полном согласии с мнением милицейских правовых служб не дал положительного заключения. Мы считали, что, прежде чем принимать Закон о КГБ, следует разработать и принять Закон о безопасности или Концепцию безопасности. Но этого так и не было сделано.
