Вздымая тучи вони и гремя помятыми крыльями, лимузин отъехал и спустя несколько минут подкатил к южным воротам Башни. Сонно глянув на лимузин через пыльные стекла, Привратник включил светофоры. Как кошачьи глаза они засветились в темноте.
Лимузин остановилась у нулевого верстового столба. Иосиф и Жанна вышли из машины, и пошли вдоль ограды к флигелю. Внезапно, как будто из воздуха между обвитыми хмелем и виноградной лозой пиками ограды возник господин в длинном черном плаще, обвисшем складками. На вид худой, лицо почище, чем у привидения с синеватым оттенком и мешками под глазами. Иосиф и незнакомец о чем-то заговорили. Долетали только обрывки фраз. Привратник, если и недослышал, то догадался, что говорили они об Избавителе, и понял, что напал на след каких-то приготовлений. Так же внезапно, как и появился, призрак в черном исчез.
«Странно все это, не иначе что-то готовится…» — подумал Привратник и, выключив светофоры, зевнул с криком. Послонявшись по комнате, он прилег на топчан. Лежа, он продолжал думать.
«А что если обо всем этом сообщить…» — Еще колеблясь, как это бывает в реальной жизни, он стал сочинять докладную записку.
«По долгу службы я обязан довести до вашего сведения, что…» — Устав от слов, которые нагромоздил, Привратник откинулся к стене и ушел мыслями куда-то в сторону и назад, снова вернулся к докладной записке, ничего не почерпнув из своих блужданий.
«Как же там пишут дальше… черт, память совсем дырявая…» — Он наморщил лоб. Нелепые потуги что-то вспомнить, скопировать. Взгляд его скользнул по стене, наткнулся на коврик с озером, влипший в простенок вместе с плывущими лебедями. Среди камышей обрисовалось лицо его пассии, фигура. У нее было множество рук, они колыхались, как водоросли в мутной воде. Он сморгнул, и уже поблекшее наваждение рассеялось…
Почти тридцать лет Привратник простоял на посту у Южных ворот Башни. Злые языки окрестили его Сторожевым Псом.
«Так и есть, пес он есть пес… а она сука… все они суки… — Привратник вздохнул. За тридцать лет он дослужился до прапорщика. — И все из-за моей проклятой нерешительности… войти бы и брякнуть с порога, отчудить… и что потом?.. — Он встал и с застывшим лицом подошел вплотную к зеркалу, темному и чуткому. Глянув туда, он ничего нового для себя не увидел. — Глаза, как у вареной рыбы…» — Разгладив морщины, он опустился на топчан…
Привратник родился в провинции, в местечке с неприличным названием «Вобля». Вспомнился дом на косогоре с тесными комнатками, коридорами и лестницами, родители. Вечером отец обычно просматривал газеты.
— Что там пишут хорошего?.. — услышал Привратник голос матери и невольно вздрогнул. Она сидела у лампы и, сколько он помнил, всегда вязала.
— Что хорошего они могут писать?.. — отозвался отец. Он стоял в прихожей уже в плаще, седой, лицо скуластое, с румянцем на скулах, на голове берет. Отец Привратника был художником. — Я в мастерскую… приду поздно… — Звякнув связкой длинных ключей и сунув в карман газету, отец ушел. Его мастерская располагалась в Октябрьском тупике рядом с рынком, где торговали и молдавским вином, так что у него всегда был выбор: или объятия девяти муз, или улыбка Диониса…
Вспомнился серый и сырой мартовский день, кладбище, ржавые ограды, кресты, разрытая могила, угол полусгнившего гроба. Все это вспомнилась так реально, что Привратник невольно повел плечами, как от озноба. Его родители умерли в один день, после похорон он уехал в город к дяде.
Почти два дня он трясся в общем вагоне поезда, задыхаясь от вони и волнения. Встречу с городом он ждал, как ждут чудо. С грохотом поезд въехал на мост, замелькали ржавые фермы, блеснула вода, точно свинец. Миновав мост, поезд втянулся в тоннель и вскоре остановился под закопченными стеклянными сводами вокзала. На привокзальной площади было тихо и грязно. Он спустился к набережной. В реке еще плавали обломки льда, на карнизах крыш и стен громоздились наледи. На другом берегу реки сквозь водянистую морось едва различались черные шпили Башни со скрипящими флюгерами. От вокзала он шел пешком и пытался представить себе Марка и старую деву, к которой он, по словам отца, попал в капкан. Вот и Воздвиженка. Он свернул в переулок, поднялся по жутко скрипящей лестнице и остановился у створчатой двери с щелью почтового ящика. Заглянув в щель, он постучал.
