Опять я плачу. Вспомнились родители. Иногда я их вижу, как будто издалека. Вот и сейчас мне представился дом, в котором мы жили, опоясанный террасой, небольшая, почти квадратная детская комнатка, она залита каким-то льдисто-синим светом…вижу потолок в пятнах сырости, свисающую сосульками люстру, обшарпанный комод с плохо закрывающимися ящиками, этажерку, кровать с никелированными дугами и шарами…
Этот дом давно снесли, но я иногда брожу по его лестницам, коридорам и комнатам. Открылась дверь в спальню и в полосе пыльного света я так ясно увидела мать… она в халате, рыжая, в волосах бигуди… у меня даже голова закружилась… прижалась спиной к стене, чтобы не упасть. Вокруг меня кружат пылинки, вспыхивают, сгорают заживо…
Все так реально и пугающе…
Вдруг меня затопил страх… паника… отец прошел мимо… пустил запах… я не выдержала и обняла его. Я так ясно увидела его лицо, кончик носа, нос у него был тонкий и всегда лоснился, и подбородок с ямочкой, в который я закатывала косточки от вишни…
Мне было хорошо с ним…
Рисую себе отца и вдруг понимаю, что он — это я… те же жесты… иногда я и говорю его голосом и даже его словами…
Мать очень изменилась после смерти отца. Он погиб на охоте. Мне исполнилось 13 лет, когда мать снова вышла замуж, и я сбежала от нее к бабушке. Это мое приключение обернулось катастрофой. У матери случился удар. Она так и не оправилась после удара и почти семь лет была прикована к постели…
Хоронили мать со всеми почестями: оркестр, солдаты с винтовками. Гроб с ее телом везли на лафете, как будто он весил пять тонн…
Первое время после смерти матери отчим плыл по течению, спасался от одиночества со случайными женщинами. Иногда он забредал ко мне в спальню поговорить, сообщал мне довольно неприличные вещи, о существовании которых я и не подозревала…»
Пауза на год.
«Я ушла от сестры. У меня теперь отдельная комната, совсем крошечная, с одним окном…
Помните ту дождливую и душную августовскую ночь. Я потом так и не смогла глаз сомкнуть…
Господи, как давно это было. Я чувствую себя такой старой…»
Пауза в несколько дней, потом длинное и нежное послание, которое где-то затерялось и сразу следом за ним короткое.
«Похоже, я схожу с ума. Я так люблю вас…»
Пауза на несколько месяцев.
«Мне опять пришлось перебралась к сестре. К сожалению иллюзии разбиваются о повседневность. Сижу и вяжу чепчики и чулочки для очередного новорожденного…»
«Пережила совершенно жуткую ночь. Проснулась, как от толчка, на часах половина пятого. Слышу, за стеной голоса. Опять сестра ругается с мужем, неизвестно ради какого удовольствия. Наконец все затихло, он ушел, хлопнув дверью, а я теперь делаю сестре примочки. Он писатель, целыми днями стучит и стучит на машинке и к нему не достучаться, хоть тресни. Какой-то он непутевый…
Многие женщины видят в замужестве свое спасение, но кроме тягот и неблагодарности ничего оно не приносит…
Где-то я читала, что брак это соглашение для взаимного пользования половыми особенностями друг друга. И вообще, все человеческие отношения — это сплошное предательство и неблагодарность. Люди или ненавидят или замышляют что-то друг против друга…
Муж сестры вернулся. Через стенку все слышно и мне приходится участвовать в бурном проявлении их любви, верчусь на кровати, как на раскаленных углях…
Пора вставать. Дети уже строят рожи. Они такие худые. Может быть у них глисты?..
День прошел и, слава Богу. Иногда мне кажется, что Лариса наговаривает мужу на меня, сочиняет и разыгрывает целые пьесы, как в театре, а он охотно верит всем ее нашептываниям и с удовольствием подыгрывает…
У него творческий кризис и он занят своими ощущениями, лежит почти голый на кушетке. На заднем плане мелькают его родственники. Наводнили весь дом. Не дом, а какой-то кошмар. А со стороны все выглядит вполне нормально, хотя несколько странно…
Наверное, мне не следовало вам об этом писать. Надоело все до тошноты. Возможно, я слишком подозрительна. Представляю, какое впечатление произвело на вас это письмо. Обещаю вам больше не затрагивать эту тему…
Хочу уехать от них, но не знаю, куда. И детей жалко бросать…
