Вечером, когда спала жара и наплыв посетителей к могиле, туловище пенсионера засыпало.
Еще совсем недавно это туловище принадлежало одному из высокопоставленных чиновников. В 30 лет он командовал полком, а в 35 был назначен Инспектором Лагерей. Он обладал привлекательной внешностью и особой способностью преуспевать, но чем-то не угодил племяннице Министра, был разжалован, лишен орденов и имущества и отправлен на пенсию…
Еще через час, не называя вещи своими именами, Секретарь доложил Тиррану об исполнении его поручения. Повисла жутковатая пауза. Наконец, слегка откачнувшись в кресле, Тирран сказал:
— Я же просил найти автора…
Торопливо, путаясь в словах, Секретарь попытался оправдаться. Тирран лишь раздраженно махнул рукой. Какое-то время он наблюдал за постепенно редеющей толпой на лужайке у солнечных часов и размышлял:
«Хитрая лиса… и тоже поэт… да уж, недостатка в поэтах у нас никогда не было…» — Вдруг он увидел Жанну. Что-то стронулось в нем. Ему захотелось все бросить и просто любить эту девочку. Счастливое мгновение омрачилось фигурой Начальника Охраны, на которого Жанна поглядывала иногда с нескрываемым восхищением. Желтые щеки Тиррана покраснели.
— Зайди ко мне… — раздраженно прохрипел он в слуховую трубку. Секретарь не отозвался. Тирран дернул за сигнальный шнур, но странное дело, шнур вытянулся из отверстия в стене и обвис, а в слуховой трубке все еще что-то потрескивало, попискивало, слышались какие-то подозрительные шепоты, шорохи…
Между тем Жанна и ее спутник подошли к длинному дому с коваными решетками на окнах и скрылись в арке.
Тирран еще раз резко дернул за сигнальный шнур, который змеей обвился вокруг его шеи…
Старик вышел к Астрологу без охраны в выцветшей военной форме без знаков различий. Его сопровождали лишь два мальчика в леопардовых повязках на бедрах. Это несколько удивило Астролога. И удивило его лицо, как будто скрытое под маской грима. Астролог несколько смешался.
— Не смущайтесь… обойдемся без формальностей… — Старик растянул губы в улыбке. — Мне говорили о вас, как о человеке необыкновенном, чуждом всяких мирских забот, чуть ли не как о святом… а вы мне нравитесь… садитесь и рассказывайте, что там у вас…
Астролог не осмелился возражать, разложил на столе диаграммы, карты, расчеты и, запинаясь, начал доклад. Постепенно голос его окреп.
Закончив доклад, Астролог сел. Повисло молчание. Астролог смахнул с рукописи чешуйки осыпавшейся побелки, потом перевел взгляд на чахлые бегонии, стоявшие в ящике за окном. Все еще шел дождь. Капли дождя медленно сползали по стеклу. На миг они вспыхнули. Из туч выглянуло солнце.
Старик молчал. Он как будто ждал, когда пройдет непогода и кончится дождь.
— Нет, он никогда не кончится… просто невероятно… и так, вы заметили эти перемены и предсказали последствия… и что?.. разве мы можем что-то предпринять?.. как-то вмешаться?.. — Старик встал и прошелся по комнате, посасывая пустую трубку. — И все-таки ваше предупреждение весьма кстати… в субботу правительство вдруг вознамерилось отметить мой юбилей, а я против всяких чествований… ну выпустят они еще одну медаль с моим профилем, еще одной улице присвоят мое имя… нет, Бога ради, нет, я не герой и не надо мне ни о чем напоминать, я мечтаю только об одном: умереть тихо, лучше во сне… прощайте… — Пожав Астрологу руку, Старик удалился…
Постепенно Старик утрачивал чувство реальности. В настоящее впутывалось прошлое, сны, воспоминания. Он шел, кивая кому-то головой. Он принимал давно умерших в разное время слуг за живых. Они стояли или сидели, там, здесь. Иногда он разговаривал с ними каким-то потусторонним голосом. Путая живых слуг с гостями с того света, Старик жаловался им на погоду и слабость. Все это поражало и смущало.
Старик вошел в свою комнату. Вспоминая какие-то мелкие подробности из своего прошлого, он разделся и прилег на кушетку. Немой слуга заботливо укрыл его плюшевым пледом.
На короткое время Старик забылся и в ужасе очнулся. Полы проваливались куда-то в преисподнюю, лестницы повисали в пустоте. Задыхаясь от кирпичной пыли, он побрел по руинам Башни. Час или два он бродил, спотыкаясь об обломки мебели и шарахаясь от огромных крыс, которые рылись в грудах мусора. Он вышел на террасу и увидел город. Странно, но на улицах, окружающих Башню не было заметно каких-либо изменений. Дома остались такими же, как и 100 лет назад и их обитатели живые и давно мертвые нисколько не состарились. Молчаливые и невозмутимые они занимались своими обычными делами: мужчины пили пиво, женщины загадочно улыбались. Старик стоял у пальмы такой изнуренный и тихий, как ангел, уставший летать. Немой слуга, увидев его, невольно уронил плед и чашку с липовым отваром.
