— Я Иосиф…
— Моего кузена тоже звали Иосиф… странно, да?.. помню еще мальчика Иосифа, он разносил молоко и будил меня стуком щеколды… — Лиза наморщила лоб. — Был еще учитель танцев Иосиф… из-за него меня исключили из школы… — Она прикрутила фитиль коптящей лампы, неожиданно рассмеялась. Что-то ее рассмешило. — Может быть, вы разберете его подчерк?.. идите сюда…
Иосиф читал, а Лиза следила за его губами, потом, смеясь, обняла его. Он слегка отстранился, но, увидев ее глаза, уже не останавливал ее руки, уже сам опутывал ее руками и с такой силой, что у Лизы даже вырвался стон…
Среди ночи Иосиф очнулся, привстал, путаясь в скомканной белизне простыни. Он не мог понять, где он.
Гремя помятыми крыльями, мимо окон проехал лимузин. Метнувшийся луч света ослепил его. Он зажмурился.
Послышались шаги, невнятное бормотание.
По комнате прошел незнакомец, словно продолжение кошмара. Незнакомец заглянул в чулан, зацепился за лестницу на чердак, приостановился у двери в спальню. Дверь была приоткрыта. Почесав спину о косяк двери, он зевнул. В расстегнутой рубашке, со спущенными подтяжками незнакомец был поразительно похож на Старика, призрака Башни. Его портрет висел в кабинете Тиррана. Сглотнув комок в горле, потрясенный явным и почти физическим присутствием Старика в комнате, Иосиф сполз на пол и на цыпочках перебежал комнату.
— Куда ты?..
Иосиф оглянулся. Лиза сидела на кровати, поджав колени к груди. Глаза заспанные. На лбу пятно, след от пуговицы.
Увидев все это, Иосиф выбежал из комнаты. Терраса, решетчатая галерея, мокрый и грязный двор, ограда кладбища, за которой ржавели кресты. Его несло и шатало из стороны в сторону…
Обогнув здание театра с алебастровыми масками Изольды, Отелло, Зигфрида и целого поколения химер, Иосиф вышел на террасу, с которой открывался вид на город, погружающийся в сумерки. Глянув на Башню, он направился к лестнице.
У танцевальной веранды толпились подростки. Играл духовой оркестр, сбивчиво, невпопад. Иосиф поискал мальчика в очках и пошел к пристани.
«Георгий, Жора, Гоша… ага, вот и беседка, кажется, здесь мне назначили свидание… довольно странное место для свиданий, хотя… — Иосиф сел, оглядываясь и как-то беспомощно улыбаясь. Улыбка погасла. — Да, мне вполне можно было бы взяться за сочинительство романов… из мимолетного эпизода — целый роман… ведь ничего же не было… а что, если было?.. да нет же, нет… — Взгляд его скользнул по набережной и остановился, наткнувшись на речной трамвай, прикованный к причалу ржавой цепью. Между причалом и трамваем тускло поблескивала вода, как зеркало с пятнами отслоившейся амальгамы. — Половина десятого… похоже, что никто уже не придет… или я что-то напутал…» — Иосиф встал, глянул по сторонам и направился к горбатому мосту…
По какой-то причине он снова оказался у дома с террасой, затянутой проволочной сеткой. Его как будто влекло к этому дому. Дом казался нежилым. Окна пыльные, темные. Он подошел поближе и заглянул в окно. В стекле отразилось чье-то лицо. Он отшатнулся. И в этот момент из слухового окна одна за другой стали вылетать птицы…
Оглядываясь на дом, Иосиф свернул в переулок, по узкой и жутко скрипящей лестнице поднялся на террасу. Внизу на веранде играл духовой оркестр. У причала плескалась рябь. Неожиданно в небе, сплошь затянутом облаками, проглянул закатный отсвет, словно дорога, уводившая куда-то в пустоту и прозрачность. Иосиф неуверенно шагнул вперед. Лишь ржавая оградка отделяла его от края обрыва. Сердце заныло. Пытаясь справиться с головокружением, он закрыл глаза.
— Где ты ходишь, тебя уже давно ждут…
— Что?.. — Иосиф обернулся и увидел Георгия.
— Иди за мной…
У заброшенного павильона мальчик остановился.
— Жди меня здесь… и не сходи с места…
Мальчик исчез за дверью.
Иосиф прислонился спиной к стене и вдруг почувствовал, что погружается в какую-то трясину. Земля уходила из-под ног. Он даже не успел испугаться, как очутился в каком-то подвале, напоминающем винный погреб. Где-то далеко вверху виднелось небо и как будто приклеенные к небу облака, звезды. Постепенно глаза привыкли к темноте. В нише стены стояла узкая кровать, на которой лежал старик, укрытый лоскутным одеялом, на вид лет 70, худощавый, лицо плоское, почти лишенное черт. К кровати был придвинут низкий столик. На столике Иосиф различил письменные принадлежности, очки, огрызок яблока, бокал красного вина. Старик листал старую книгу, во многих местах порченную плесенью и крысами. Похожие книги были грудой свалены у стены.
