— Нед, — вмешалась Кейт. Голос ее скрипнул, словно нуждался в смазке. — Эта статуя сделана восемьсот лет назад.
— Я знаю, — ответил он.
Стоящий перед ними человек произнес:
— Немного больше, чем восемьсот.
Они увидели, как он закрыл глаза, потом открыл и холодно уставился на Неда. Кожаная куртка была цвета серого грифеля, рубашка под ней черная.
— Ты снова меня удивил. Это случается нечасто.
— Я вам верю, — сказал Нед.
— Все равно, это не для тебя. Ты понятия не имеешь… у тебя нет роли. Я сделал ошибку, еще тогда. Если вы не уйдете, мне придется уйти самому. Во мне слишком много гнева.
Нед кое-что знал о таком гневе.
— Вы нам не позволите… чем-нибудь помочь?
Широкий рот дрогнул.
— Предложение щедрое, но если бы ты хоть что-то знал, ты бы понимал, насколько оно бессмысленно. — Он отвернулся, стройный, до странности грациозный.
— Последний вопрос. — Нед поднял руку, что было глупо, словно он в классе.
Человек остановился, но не обернулся к ним. Он стоял так, как они видели его в первый раз, спиной, но освещенный апрельским солнцем.
— Почему сейчас? — спросил Нед. — Почему здесь?
Они снова услышали за стеной шум машины. Экс — деловой, современный город, и они находились в самом его центре.
Им показалось, что молчание длилось долго. У Неда возникло ощущение, что человек уже готов ответить, но тот лишь покачал головой. Он пересек монастырский двор, прошел между двумя колоннами и перескочил через низкую ограду на дорожку у калитки, которая вела на улицу.
— Подождите!
На этот раз крикнула Кейт.
Человек снова остановился, по-прежнему к ним спиной.
Неду показалось, что его остановил голос девушки. Он бы не остановился второй раз ради Неда, так показалось Неду.
— У вас есть имя? — крикнула Кейт с какой-то тоской в голосе.
Все-таки при этих словах он обернулся.
Он посмотрел на Кейт через разделяющее их ярко освещенное пространство. Он стоял слишком далеко от них, и они не могли разглядеть выражение его лица.
— Пока нет, — ответил он.
Потом снова повернулся и вышел, открыв тяжелую калитку и закрыв ее за собой.
Они постояли на том же месте, затем быстро переглянулись в этом замкнутом пространстве, во многих смыслах отделенном от остального мира.
Нед, охваченный чувствами, которых совсем не понимал, сделал несколько шагов. Ему казалось, что ему нужно бежать, далеко вверх и вниз по холмам, пока не упадет от усталости.
С этого места он снова видел розу между двумя столбами, позади скульптуры. Люди утверждают, что это царица Савская. Так написано на стене. Откуда он узнал, что они ошибаются?
Угловая колонна перед ним была больших размеров, чем стоящие рядом с ней, все четыре угла были больше. На ней, как без всякого удивления увидел Нед, сверху был вырезан еще один бык. Он был сделан в стиле, отличающемся от стиля Давида и Голиафа, и совсем не похожем на скульптуру женщины.
Уже два быка, один в баптистерии, ему тысяча пятьсот лет, и этот, вырезанный — если он правильно понял, — через сотни лет после того. Нед уставился на него почти сердито.
— Какое отношение имеют эти проклятые быки к чему бы то ни было? — спросил он.
Кейт кашлянула.
— Новый Завет. Символ святого Луки.
Нед уставился на изображение на верху столба перед ним.
— Сомневаюсь, — в конце концов произнес он. — Ни этот, ни тот, древний, внутри.
— О чем ты говоришь?
Он поднял взгляд, увидел ее напряженное лицо и понял, что выглядит почти так же. Может быть, они и есть малыши. Человек пригрозил им кинжалом. И это еще не самое худшее.
Он взглянул на скульптуру женщины, возле которой стояла Кейт, и опять почувствовал, как что-то сильно сжало его сердце. Бледный камень в утреннем свете, почти полностью стертый. На нем едва можно что-то разглядеть, словно она — воплощение самой памяти. Или того, что делает время с людьми, как бы сильно их ни любили.
А откуда взялась эта мысль? Он подумал о матери. И тряхнул головой.
— Я не знаю, что говорю. Пошли отсюда.
— Нужно выпить, детектив?
Ему удалось улыбнуться.
— Кока-кола подойдет.
* * *
Кейт знала, куда идет. Она провела Неда под башней с часами, мимо ратуши, к кафе в нескольких минутах ходьбы от собора.
