Бог ты мой, до чего же интересно жить в такое время!
* * *
Приятель, с которым Нэйт подружился на пароходе, сказал ему, что, когда ведешь переговоры с президентами английских компаний, главное — не деловая хватка, а хорошо сшитый костюм. Поэтому 2 мая, в среду, он отправился в рекомендованное ему пошивочное ателье.
Чесс тоже поехала за покупками, однако и цель, и настрой у нее были совершенно другие. Ей не терпелось вкусить от соблазнов по-настоящему большого города. Мисс Фернклиф сказала, что с удовольствием ей поможет.
— Перекресток Риджент-стрит и Пикадилли, — сказала она кэбмену.
Лондонские магазины ошеломили Чесс. Она накупила подарков всем родным и друзьям, это было нетрудно, но когда ее взору предстал ассортимент декоративных тканей и мебели для ее нового Хэрфилдса, она была так потрясена богатством выбора, что даже растерялась.
— Я не знаю, что выбрать, — сказала она, вздохнув. — Здесь нет ничего старинного. Я собиралась начать с мебели, старинной мебели. Но здесь все новое.
— Моя дорогая миссис Ричардсон, мы живем в эпоху прогресса. Скоро начнется двадцатый век. В наше время никому не хочется иметь в своем доме неудобную старомодную обстановку.
— Мне нужна мебель старых мастеров: Хепплуайта и Чиппендейла, — упрямо сказала Чесс. — Они делали ее в Лондоне, и здесь наверняка что-то еще осталось, надо только поискать.
Мисс Фернклиф постаралась не показать своего неодобрения, но недовольно поджатые губы выдали ее. Она считала себя современной женщиной и твердо придерживалась современных взглядов.
Чесс стало ее жалко.
— Завтра мне хотелось бы пойти в картинную галерею, — сказала она.
* * *
Это решение оказалось как нельзя более удачным. Следующий день, четверг, выдался дождливым, и низко нависшее небо как бы придавило дым из тысяч труб, выпускавших его даже летом. Он стелился понизу, пронизывая сырой, тяжелый воздух своим едким запахом; в такой день не тянуло на улицу.
У входа в громадное здание Национальной галереи Чесс купила путеводитель и глубоко вздохнула. По сравнению с этим грандиозным дворцом даже Британский музей казался маленьким.
Она вошла и остановилась как вкопанная. Никогда — она никогда и вообразить не могла, что на свете существуют такие огромные, такие великолепные, такие красивые залы. Мраморные стены, мраморные колонны — зеленые, розовые, желтые Лестницы, широкие, как дом, и высокие, как самое высокое дерево. Чесс стояла, преисполненная благоговения.
— Это Гейнсборо, — заученно прощебетала мисс Фернклиф. — Это Рейберн… Лоренс… Рейнолдс[36]…
До сих пор Чесс не доводилось видеть великих картин. В Хэрфилдсе было множество фамильных портретов, пейзажей, гравюр, изображающих римские развалины и мифологические сцены. Все они были приятны для глаз, но среди них не было ни одного шедевра. Опустив руку с вмиг позабытым путеводителем, Чесс переходила из одного зала в другой. Она не слушала объяснений мисс Фернклиф, а только смотрела, смотрела и не могла насмотреться.
Шедевры великих итальянских мастеров потрясли ее. Она смотрела на нежных мадонн, и у нее щемило сердце, а выразительные завораживающие лица на картинах возбуждали ее любопытство.
— А это коллекция фламандской живописи, — сказала мисс Фернклиф. — Эксперты считают, что это самая ценная часть экспозиции.
Чесс в изумлении вгляделась в висящую перед ней картину, потом, будто притянутая магнитом, приблизилась к ней. На картине были изображены мужчина и женщина. В комнате, где они находились, было так много света, что Чесс невольно подняла взгляд, чтобы увидеть, откуда он льется. Но свет был только на картине. В самой галерее было сумрачно, по оконным стеклам сбегали струйки дождя.
Мисс Фернклиф что-то громко сказала, будто позвала кого-то. Чесс повернула голову, чтобы узнать, чего она хочет. Но румяная улыбчивая толстушка звала не ее.
— Лорд Рэндал, — воскликнула она опять. — Доброе утро.
Мужчина, стоявший недалеко от Чесс и разглядывавший одну из картин, снял с головы цилиндр и повернулся, чтобы ответить на приветствие мисс Фернклиф.
Чесс тряхнула головой. Ох, нет, не может быть! Какой ужас… Это был тот самый мужчина, с которым она заговорила в вестибюле гостиницы «Савой».
