— Выкинь все это из головы, Чесс. Лондон — большой город. Самый большой в мире, ты мне это сама говорила. Того типа ты больше никогда не увидишь. А если ты опасаешься, что кто-то запомнил эту сцену, то достаточно избавиться от этой дурацкой шляпы, и никто не узнает в тебе ту даму, которую он видел. Я тебе ручаюсь, что за всеми этими перьями никто не мог разглядеть твоего лица.
Чесс подняла на него взгляд и заставила себя улыбнуться.
— А я и не подозревала, что тебе не нравится моя шляпа.
— Она похожа на курятник, в котором побывала лиса.
Несмотря на все свое смущение, Чесс рассмеялась.
— О, Нэйтен, спасибо. Поговорила с тобой — и на душе стало намного легче.
— Вот и успокойся. Мне от разговора с тобой тоже всегда легчает… А в какое время должна прийти эта твоя старушенция, которая водит людей по Лондону?
— О, Господи, я чуть не забыла. Который час? Мне надо срочно умыть лицо и прибрать волосы.
Чесс вскочила на ноги и кинулась в ванную комнату. По дороге она швырнула свою парижскую шляпу в корзинку для мусора.
Нэйт улыбнулся. Слава Богу, Чесс опять стала смеяться! Он уже так давно не слышал этого мурлыкающего, переливчатого, брызжущего радостью смеха. Теперь все опять будет хорошо. Нет, это еще слабо сказано. Он чувствовал себя так, словно огромная каменная гора свалилась у него с плеч.
Мисс Луиза Фернклиф была вся какая-то очень кругленькая. У нее было круглое лицо с превосходной белой кожей и круглыми розовыми щечками. Ярко-синие глаза ее тоже были круглыми, и над ними нависала короткая челка из мелких, круглых седых кудряшек. На мисс Фернклиф была шарообразная шляпка и давно вышедший из моды турнюр, образующий сзади округлую выпуклость, увенчанную бантом. Туго затянутый корсет нисколько не скрывал ее полноты. Она была маленького роста и не доходила Чесс даже до плеча.
«Какой милый колобок, — подумала Чесс, пока мисс Фернклиф представлялась. — Надеюсь, что она не имеет привычки болтать, а если все-таки имеет, то придется напомнить, что я наняла ее, чтобы она делала то, что нужно мне, и притом без болтовни».
— Я внимательно изучила путеводитель, — начала Чесс, — и думаю, что нам надо начать с начала — с собора Святого Павла. До него недалеко, так что нас ждет приятная пешая прогулка.
— До собора и впрямь недалеко, миссис Ричардсон, и именно поэтому мы пока отложим его посещение, — красивые синие глаза мисс Фернклиф смотрели твердо, как у человека, привыкшего, чтобы его слушались.
Чесс глубоко вздохнула. Сейчас она раз и навсегда объяснит мисс Фернклиф, кто здесь главный.
— Наши лондонские извозчики, — невозмутимо продолжала мисс Фернклиф, — грозят объявить забастовку. Об этом говорит весь город. Если они осуществят свою угрозу, то добираться до мест, которые находятся более или менее далеко, станет крайне затруднительно. Поэтому мы разработаем свои собственные маршруты. Я предлагаю начать с Тауэра. Тем более что это самая старинная из достопримечательностей Лондона, и с нею связано больше всего знаменательных исторических событий. Там, как вы помните, в молодости была заключена королева Елизавета, до того, как унаследовала престол. Разумеется, все эти обезглавливания тоже вызывают непреходящий интерес. И вы, несомненно, с удовольствием осмотрите выставку драгоценностей Короны.
«Да, — подумала Чесс, — говорит она, конечно, много, но это едва ли можно назвать болтовней».
— Вы совершенно правы, мисс Фернклиф, — сказала она. — Давайте начнем с Тауэра. Я жажду его увидеть. У нас в Америке мало древностей.
У мисс Фернклиф была очаровательная улыбка. Когда она улыбалась, ее щеки становились похожи на румяные яблоки.
* * *
В кэбе мисс Фернклиф сидела молча. Чесс поминутно вертела головой, глядя то в свое окошко, то в противоположное, и восхищалась всем, что видела. Улица была заполнена всевозможными повозками и экипажами, тротуары запружены разношерстным народом, витрины магазинов пестрели соблазнами. К тому времени, когда кэб остановился, у Чесс было такое чувство, что ее мозг перегрузился и страдает своего рода умственным несварением.
Мисс Фернклиф сунула извозчику несколько монеток через специальное отверстие в крыше.
