Маркиз издал отчаянный крик, и видения Натаниэля моментально рассеялись. Нанчу сделал разрез в нескольких дюймах над раной и начал пилить кость. Через несколько минут операция закончилась.
Натаниэль стоял, отвернувшись, чувствуя, как к горлу подкатывает желчь.
Тишина. Юный маркиз потерял сознание, но его крики по-прежнему звучали в ушах Натаниэля.
– Ты в порядке? – с сочувствием спросил Трентон.
– Да. Думаю, что теперь Нанчу справится сам. Пойдем отсюда.
Запах крови преследовал их до самого камбуза.
– Чарли, дай мне ту бутылку, которую я приказал тебе спрятать.
Чарли поднял бровь.
– Так плохо?
– Да, – выдохнул Трентон.
Натаниэль выхватил бутылку из рук кока, и они с Трентоном отправились к нему в каюту.
Стоило Натаниэлю только открыть дверь, как Александра сразу почувствовала: что-то не так. Обычно он двигался бесшумно и ловко, как кошка, сейчас же его походка была резкой и неровной.
Натаниэль, похоже, выпил лишнего. Головная боль утром послужит ему достаточным наказанием.
– Проклятие!
Услышав приглушенное ругательство, Александра улыбнулась. Интересно, что случилось? В каюте было слишком темно, но ей показалось, что он ударился о стул по пути к иллюминатору.
Он был близко, и она уловила запах рома. Александра сморщила носик. Она ненавидела этот запах, который в ее памяти был неразрывно связан со всем, что ей пришлось вытерпеть у отчима. Обычно Натаниэль пил мало. Его матросы глотали ром, словно воду, но их капитан отличался крайней умеренностью.
Александра услышала тихий хлопок, Натаниэль надолго припал к горлышку бутылки. Потом тяжело опустился на пол, прямо в круг лунного света, льющегося из иллюминатора.
О чем он думает? Александра отметила, насколько лунный свет смягчил его черты лица. Он был похож сейчас на маленького одинокого мальчика.
Александра отчаянно боролась с собой, пытаясь оставаться равнодушной, но через несколько секунд все же встала и подошла к нему.
Натаниэль даже не повернулся. Он продолжал смотреть в иллюминатор на звездное небо.
– Пора спать. – Александра тихонько потянула его за руку, и он встал. Она сняла с него рубашку. – Хорошо. Теперь садись на кровать.
– Ты даже не представляешь, как это хорошо. – Он все еще стоял. – Я могу научить тебя.
От его слов у Александры закружилась голова. Так много ночей она смотрела, как Натаниэль раздевается, прислушивалась, как он ходит, и мечтала, чтобы он пришел к ней. Но сейчас он хотел лишь избавиться от боли. Он хотел потеряться в ее объятиях по той же причине, по которой искал забвения в бутылке.
– Этой ночью ты не будешь никого ничему учить, – фыркнула она.
Его зубы блеснули в темноте.
– Это мы сейчас проверим. – Натаниэль положил руку ей на плечо.
Александра замерла. Может быть, провести одну ночь с ним, а потом жить с этими воспоминаниями? Но ей нужно больше, чем одна ночь. Она не могла отдать тело, не отдав душу. Отодвинувшись, Александра толкнула Натаниэля в грудь, и он упал на кровать.
Она встала на колени, чтобы помочь ему снять сапоги. Она больше не видела его лица, но безошибочно чувствовала на себе его взгляд. Она чуть было не передумала и решила остаться с ним, но воображение тут же нарисовало ей, на что будет похожа ее дальнейшая жизнь без этого человека. Вилли показал ей, что такое боль, она не хочет больше никогда испытывать такие страдания!
Встав на ноги, Александра попыталась уложить Натаниэля, но он не дался. Он как-то лениво обнял ее за талию, потом притянул к себе и положил голову ей на грудь.
Александра инстинктивно подняла руку, чтобы погладить его, словно обиженного ребенка. Она водила рукой по его волосам, пока его дыхание не стало ровным. Натаниэль заснул.
Улыбнувшись, Александра поцеловала его в лоб, потом уложила на подушки.
Сама она легла на кушетку. На эту ночь кровать будет в распоряжении хозяина. Но только почему ей так холодно без него?
Александра проснулась, когда солнце уже заливало каюту, и сразу же почувствовала на себе взгляд Натаниэля.
– Расскажи мне о своем отчиме, – тихо попросил он.
Александра от удивления даже моргнула. В свое время она рассказывала ему о Вилли, чтобы доказать, что она не леди Анна. Но только по этой причине она ворошила эти неприятные воспоминания. Сейчас ей совсем этого не хотелось.
