Не прибегал сладострастный Кронид к произволу,
А выступал перед нею, как истый павлин…
12
Вновь углубилась Фетида в свои размышленья:
«Нимфами моря Зевеса потомок любим,
Но не желают девицы Гефеста взросленья —
Кто ж украшения дивные сделает им?
Долго ли сцене рожденья юнца быть в секрете?
Он не простит молчаливость мою никогда!
Рано иль поздно появится юноша в свете —
Скоро ему надоест в наших окнах слюда!»
13
Кинула взгляд нереида на дев шаловливых,
Нежно коснулась ладонью руки кузнеца:
«Много на свете встречается женщин чванливых,
А средь таких и Аргея, супруга отца!
Были у юной богини нелёгкими роды,
Что и сподвигло её на жестокий каприз!
И очевидцами стали небесные своды,
Как пал отброшенный матерью первенец вниз!»
14
«Чем провинился пред ней я, скажи мне, Фетида?
Разве для гибели дети богов рождены? —
Вспыхнула в сердце Гефеста на Геру обида. —
Как мать могла бросить в море дитя без вины!»
«Глупость бывает опасней дымящих вулканов,
«Пеплом» своим накрывает порою весь мир
И расползается часто быстрей тараканов…
Кто был когда-то глупцом, сам поймёшь, ювелир!»
15
Бог посмотрел на Фетиду страдающим оком —
Горе принёс ювелиру раскрытый секрет:
Мать продолжает царить на Олимпе высоком,
Не беспокоясь о сыне шестнадцати лет.
Вновь обратился Гефест к нереиде с вопросом:
«Разве тогда не сгорела она со стыда,
Видя, что падает в море малыш альбатросом,
Зная, что он не вернётся назад никогда?»
16
«Совесть её не грызёт с дикой жадностью львицы,
Ты для Аргеи жестокой – вчерашний закат…
Выросло двое детей с той поры у царицы,
Правда, властитель небес на бастардов богат!
Зевс принял к поиску сына различные меры,
Но мы надёжно укрыли ребёнка в воде,
Так как боялись звериной жестокости Геры,
Даже не думавшей о материнском стыде!»
17
В кузницу к горну печальный Зевсид шёл понуро,
Сильно хромая, как будто настигла беда,
Медленно скрылась в широком проёме фигура,
Но не исчезла обида во время труда…
Молот Гефеста ковал и не знал остановки,
С медью и золотом громко работал кузнец.
С грохотом в сторону вдруг полетели поковки,
Лёг на гранит и надрывно заплакал юнец.
18
Выплакав горькие слёзы на пол раскалённый,
К мудрой Фетиде пришёл за советом Зевсид.
И вопросил нереиду Гефест утомлённый:
«Где есть пылающий жаром большой мегалит?
Я возжелал вас покинуть, подняться на сушу,
Сильную боль и обиду на Геру презрев.
Самозабвенным трудом успокою там душу,
В сильное пламя отправив безудержный гнев.
19
Где ты могла видеть след вулканической лавы?
Должен я в ней обнаружить чудесный кристалл!
Он мне поможет создать необычные сплавы
Или найти самый прочный на свете металл».
«Есть на Сицилии скалы с вершиной дымящей,
Лаву застывшую видели нимфы вокруг!
Этна для кузницы станет вполне подходящей,
В ней и создай мастерскую для творческих рук!»
20
Переместился Гефест по совету Фетиды,
Остров ему показался удобным вполне:
Море цветов, и порхали везде нимфалиды,
Коих не видел Зевсид наяву иль во сне!
И поразился он прелестям дивного края:
В облачной дымке Светило, седой небосвод,
Волны катились по морю, с Зефиром играя…
Здесь можно жить и работать без лишних забот!
21
Встретили бога молчаньем пологие горы,
Только одна клокотала, как грозный орлан!
Долго не мог отвести от вершины он взоры:
«Дышит дымами гора через множество «ран».
Здесь воплотить я смогу в жизнь большую идею:
Лава бурлит от горящего в Этне огня!
Скоро Крониды с поклоном придут к чудодею —
Их очарует подарок златой от меня!»
22
Вмиг распахнул бог руками высокую гору,
Бросил в неё наковальню и свой инструмент,
Быстро в расщелину влез, как в огромную нору,
Этна закрылась за мастером в тот же момент…
Долго не видели юношу Гелий с Селеной,
Нимфы искали его на морском берегу,
Думали девы – расстался Гефест с Ойкуменой,
И не оставил следов, словно свет на снегу!
23
Рад был кузнец встрече с камнем горячего нрава:
Тёплое место, кипящий металл под рукой,
Над головой и на склонах – застывшая лава,
В чрево горы бог привнёс красоту и покой.
Страсть заставляла трудиться его беспросветно —
Дивный подарок выковывал матери он!
Юноше стала послушной помощницей Этна,
Нужный металл поднимая из недр без препон.
24
Не покидал Огневластец пределы «анклава»,
