То, что не видел никто на просторах Балкан!»
«Трудно мне спорить с тобою, и нужно ли, право!
Вскоре получишь подарки на зависть другим!»
Спор ювелир прекратил, рассудив очень здраво:
«Вижу наклонность супруги к вещам дорогим!»
184
В кузнице муж опустился на дифрос устало,
Взгляд отрешённый направил на свет очага:
«Сделал подарков для милой Киприды немало,
Из-за капризов жены я – не муж, а слуга…
Ну, а с другой стороны, красота – это сила,
Что заставляет мужчину взлетать до небес!
Только любовь может статься не слаще кизила,
Если посмотрит жена на таких, как Арес!»
185
Долго смотрел ювелир на огонь негасимый:
«Что изготовить для милой? Тяжёлый вопрос!
Золото, знаю, металл для супруги любимый,
Может быть, сделать ей гребень для дивных волос?»
Эта идея понравилась юному мужу,
Мысль о новинке застряла в его голове,
Не выходил трое суток кователь наружу —
Соревновался с собою кузнец в мастерстве!
186
Гребень сиял, как морская волна с переливом,
Предусмотрел ювелир в нём волос подогрев,
Вспыхнула скромная гордость в творце молчаливом —
Прежде не видел похожего гребня у дев!
Вскоре услышали боги весёлое пенье —
Это кузнец возвращался к любимой жене.
Мужа встречала Киприда в благом настроенье:
«Что, интересно, сегодня подаришь ты мне?
187
Я без тебя так скучала, кузнец мой любимый,
Что согласилась идти на божественный пир!
Вижу, кователь, не дремлет твой дар негасимый,
Дивным подарком порадовать смог, ювелир!
Но на пиру у отца твоего, Громовержца,
Я увидала браслеты на женских ногах,
Вспыхнула зависть, супруг мой, и ёкнуло сердце,
Сделай их мне, но с камнями, как в дивных серьгах!»
188
«Будут, супруга, тебе из рубинов браслеты,
Знаю, они не испортят твою красоту!
Станут сверкать на ногах, как на свадьбе ракеты,
И разрывать ярким блеском ночей темноту!»
Дюжину дней бог потратил на эту работу,
Только была на капризы Киприда сильна,
Вновь Огневластец направился к жаркому гроту:
«Ах, до чего ж неуёмна в заказах жена!
189
Как надоели пиры, громкий смех, возлиянья
И разговоры любимой жены ни о чём!
Боги и музы танцуют, а я – «изваянье»,
Лишь на Ареса смотрю исподлобья сычом.
Надо на Этну направить усталые ноги,
Чтоб от пиров отдыхала в работе душа…
Здесь слишком часто являются в кузницу боги,
Перед глазами моими порой мельтеша!»
190
«Я отбываю на остров далёкий, супруга —
Здесь отвлекают богини меня без конца!
И вдохновенье в работе даётся мне туго…» —
Слушала молча Киприда слова кузнеца.
Вышел из женских покоев Гефест огорчённый,
Не прикоснувшись устами к любимой жене.
Сразу подумала та: «Муж, трудом увлечённый,
Радость нашёл не в супруге, а в жарком огне!
191
Не понимает он смысла в пирах и в веселье,
И не танцует красавец, как брат Аполлон,
Сам же дарил мне браслеты, колье, ожерелье,
Но красоту украшений не жалует он…
Муж на пирах у Зевеса невесел и скромен —
Не прикоснулся рукою ни разу к жене.
Мысленно он не выходит из каменоломен,
Словно там сердце надёжно скрывает в броне.
192
Не послужил ли Зевес для супруга примером?
Также, любовниц имеет и бог Посейдон…
Предпочитает супруг мой бродить по пещерам,
Будто скрывает от взоров возлюбленных он.
Чем привлекает Гефеста далёкая Этна,
Если киклопы куют ныне молнии в ней?
Ах, обмануть попытался кователь? Но тщетно!
Месть за потерю любви будет страсти сильней!»
193
От подозрений, закравшихся в душу Киприды,
Перед глазами возникло немало картин:
«Вот под водой соблазняют его нереиды,
Вот в раскалённой пещере мой муж не один…
Это Зевес мне подсунул в супруги Гефеста,
Чтоб угодить «ненаглядной» царице своей!
Я перед ними рассыпалась «пылью асбеста» —
Замуж тогда захотелось мне выйти скорей!
194
Сын Громовержца был очень внимательным богом,
И угождал мне во всём он на первых порах,
Это явленье тогда говорило о многом,
Нравилось мне быть с Гефестом на шумных пирах…
Необъяснимое что-то случилось с супругом —
Он перестал потакать всем капризам моим,
В гости со мною не ходит к болтливым подругам,
Думает вечно о ком-то, как волк, нелюдим».
195
Вспомнила Пеннорождённая бога Ареса:
«Очень приятен в общенье со мной весельчак,
С ним никогда и пустыня не будет без леса,
И без огня не останется общий очаг!»
Сказано – сделано, вновь в настроенье Киприда!
