— По вашему мнению, она не могла придти в полицию, чтобы сообщить нечто нереальное?
— Думаю, что нет. Если Ами что-то вам сообщила, значит это почти определенно — правда.
Левин вздохнул.
— Благодарю вас. Очень признателен.
Мисс Гаскелл встала с кресла.
— Не могли бы вы мне сказать, что кроется за этой «невероятной историей»? Может быть, я смогу оказать вам какую-то помощь.
— Преждевременно что-либо вам объяснять, мисс Гаскелл. По крайней мере, до тех пор, пока мы не установим некоторые обстоятельства…
— Но если я чем-то могу помочь…
— Благодарю вас. Вы уже помогли.
Возвратившись в участок, Левин прошел в служебный кабинет и повесил пальто на вешалку. Кроули посмотрел на него из-за своего стола и сказал:
— Тебе везет, Аб. Буря пронеслась мимо тебя.
— Буря?
— Мать Ами была здесь. Доктор Шеффилд позвонил ей и сообщил, что ты интересуешься смертью ее мужа. И, кроме того, ей позвонили из школы Латмора и сказали, что к ним приходил полицейский и расспрашивал о ее дочери. Естественно, ей очень не понравилось вмешательство полиции в ее семейные дела.
— Вмешательство?
— Так именно она и заявила, мистер Эхо, — усмехнулся Кроули.
— Я хочу закурить… Что ей сказал лейтенант?
— Она с ним не разговаривала. Она беседовала со мной.
— Но ведь ты доложил ему о том, что сообщила девочка?
— Да, и он дал нам два дня на проверку сигнала.
— Прекрасно. А что ты выяснил о смерти Торнбриджа?
— Несчастный случай. К такому выводу пришло в свое время расследование. Подозрительных вопросов не возникло. Он отправился купаться слишком рано после ленча, с полным желудком. Случились спазмы, и он утонул. А что ты разузнал о девочке?
— Ее учительница говорит, что ей можно верить. Что она реалистична и практична. Если она что-либо утверждает, значит, это так.
Кроули сделал гримасу.
— Это не совсем то, что я ожидал услышать, Аб.
— Я тоже не ожидал. — Левин сел за свой стол. — Ну, а теперь расскажи о твоей беседе с матерью.
— Я сказал ей все, как есть. Другого выхода не было. Сказал о заявлении девочки.
— Все правильно. Выбора нет, и мы должны идти до конца. Как она прореагировала?
— Она не поверила.
Левин пожал плечами.
— Поверит после того, как подумает.
— Видимо. Но она выглядела очень удивленной. Говорила, что понятия не имеет, почему Ами так поступила.
— Ты спросил, где она была, когда умер ее муж?
— Она говорит, что ее не было дома. — Кроули открыл свой блокнот. — Кто-то должен был находиться неотлучно при нем, но адвокат не хотел пользоваться услугами профессиональной медицинской сестры. Поэтому, когда Ами вернулась домой из школы во второй половине дня, мать ушла за покупками в универсам. Ее муж был жив, когда она оставила квартиру, и мертв, когда она возвратилась. Так она утверждает.
— Она утверждает, что Ами была дома, когда он умер?
— Да. Что Ами была дома, в своей комнате, и смотрела телевизор. Мать обнаружила Уолкера мертвым и вызвала врача.
— А что насчет шума?
— Она ничего особенного не слышала и понятия не имеет, что Ами имеет в виду.
Левин вздохнул.
— Теперь ясно, что имеется расхождение в объяснениях случившегося. Ами утверждает, что мать была дома и устроила «большой шум». Мать, наоборот, говорит, что находилась в универсаме в момент смерти мужа. — Его пальцы вновь потянулись было за сигаретами в нагрудный карман, но вместо этого почесали плечо. — Какое у тебя сложилось впечатление о матери, Джек?
— Женщина с характером. Очевидно, привыкла, чтобы все было так, как она хочет. И, конечно, она находилась в разъяренном состоянии. Роль заботливой сиделки не для нее. Но мне кажется, что она озадачена обвинением, которое сделал ее ребенок, и не знает, почему девочка так поступила.
— Я должен вновь поговорить с Ами, — сказал Левин. — Когда у нас будут все факты, мы проанализируем их внимательно и попытаемся выяснить, кто из них двоих лжет.
Кроули заметил:
— Я спрашиваю себя, не попытается ли она заткнуть девочке рот?
— Давай пока не будем думать об этом. У нас впереди еще целый день. — Левин взял телефонную книгу и посмотрел номер школы Латмора.
Детектив разговаривал с девочкой в одиннадцать часов следующего дня в кабинете миссис Пиджеон с ее разрешения. По его просьбе их оставили одних.
