Из кухни пахнет смертью. Я встаю,
К стеклу тянусь: напрасные усилья!
Все поколенье в августе скосили
На корм кометам. Все уже в раю.
Я задыхаюсь – пойманный, последний
И пробуждаюсь. В мире хорошо
И холодно. Почти проходит шок.
Но все же тянет смертью из передней.
В окне Луна огромна, как в Египте,
Бежим поспешно, кони по пятам...
Но нет – не спать, не оставаться там...
А тянет в сон. Из дома надо выйти,
А лестница – неверная жена —
Петляет, предает, уходит влево —
В приливы допотопного напева.
Не ночь, а пепел. Площадь сожжена,
И я один – живой. Но нет, похоже —
Не я, а мальчик сверху, мой сосед.
Он – полустертых слушатель кассет
По вечерам – до этой ночи дожил
Один. Над ним – Медведица Большая,
И он идет с бродяжного сумой
Умолкших песен... Все же голос – мой.
Я спящую эпоху вопрошаю
О дне, когда созреют семена,
Посеянные Богом. Но дойдет ли
До звезд недвижных мой подвижный оклик?
И есть ли звездам дело до меня?...
