— Всего на минутку, чтобы доставить удовольствие садовнику, — извиняющимся голосом сказала она. — Экзотическая, южная женщина не мой тип.
У первого же куста Анна Карла бросила цветок на траву, и Сантамария чуть его не поднял. В разных местах, в тени деревьев, он несколько раз готов был ее обнять, а во время разговора, полного глубокого тайного смысла и в то же время совершенно легковесного, едва не назвал ее на «ты». Но каждый раз его что-то удерживало.
Когда они снова подошли к площадке, окаймленной платанами, то увидели, что к ресторану подкатил большой серый «БМВ» и из него вышли двое: молодая женщина с гордо вздернутым носиком и мужчина, державшийся немного неуверенно. В дверях ресторана появился его владелец, приглаживая редкие волосы на затылке. Сантамария его узнал и неосторожно воскликнул:
— А-а, понятно!
— Вы что, их знаете? — спросила Анна Карла.
— Не их, а владельца ресторана.
— Кто он такой?
— Как у нас принято говорить, старый знакомый. Два года назад был хозяином ночного клуба. Наркотики, скупка краденого и тому подобные вещи.
— О боже!
Он сам, своими руками все испортил. Анна Карла нахмурилась, решительно села в машину и увезла его из этого волшебного места.
Видимо, в такие места Витторио и возит своих проституток, подумала Анна Карла, осторожно ведя машину на извилистом спуске. Потому что он наверняка прибегает к услугам именно проституток, хотя и дорогих, пятьдесят — сто тысяч лир за ночь. Иметь постоянную любовницу с квартирой он не захочет, это не в его стиле. Ну а женщина с щедрой душой не станет терпеть возлюбленного, у которого вместо сердца — двенадцатиперстная кишка, печень и селезенка. К тому же полуофициальная любовная связь была бы оскорбительной и даже унизительной для нее, а Витторио можно было обвинять в чем угодно, но только не в отсутствии деликатности и уважения к ней. Ей, конечно, и его вероятные встречи с проститутками не доставляют удовольствия. Вчера вечером, когда бедный Фонтана допустил непростительную оплошность, Витторио посмотрел на него так, словно вот-вот ударит его головой об стенку, ей даже стало не по себе.
Но в общем-то, эти случайные связи не играли особой роли в их семейной жизни. Витторио — отличный муж. Он нежно любит ее, восхищается ею, и они прекрасно ладят. А по теории Массимо об адюльтере… Она краешком глаза посмотрела на Сантамарию. Он немного поскучнел. Верно, этот медоточивый сводник — хозяин ресторана напомнил ему о делах. А может, он мысленно подводил итоги их прогулки и беседы. Я слишком много и горячо говорила о Массимо, упрекнула себя Анна Карла. В мире не найдется мужчины, которому нравилось бы, когда женщина, пусть искренне и заслуженно, восхваляет при нем другого. Мария Магдалина после своего обращения, наверно, изрядно попортила нервы ученикам Христа. Да и, если быть честной, разве ей самой не подействовало бы на нервы, вздумай Сантамария столь же горячо расхваливать свою распрекраснейшую подругу, пусть даже лесбиянку?! А может, он ничего не знает о Массимо и думает, что она… Нет, он не настолько глуп! Улыбка у него трогательно-наивная, но неопытным его никак не назовешь. Интересно, как он решает свои «постельные» проблемы? Скорее всего, он давно уже в связи с женщиной его лет, замужней или разведенной, милой и по-матерински доброй. Она почти наверняка родом из Эмилии и потому готовит ему на обед тортеллини в сметане, а на день рождения и на именины дарит яркие галстуки.
— Вас как назвали? Ну, когда крестили?
— Франческо.
— Как мою дочку.
— Да.
Опять из него слова не вытянешь. Должно быть, он смертельно устал. А она еще заставила его играть в шары и вдобавок непременно хотела, чтобы он выиграл хоть одну партию. А ведь он, скорее всего, давным-давно не брал в руки шары.
— Когда мы снова увидимся? — пробормотал он.
Что называется, удар ниже пояса, мелькнуло у нее в голове. «Запрещенный удар полицейского комиссара» — вполне подходит для названия детективного фильма.
А я, несчастная, что ему отвечу? — отчаянно соображала Анна Карла. Что лучше положиться на судьбу?
С каждой секундой ей становилось все труднее отделываться светской остротой. В такие моменты нет ничего хуже молчания — напряжение все возрастает. Если она еще помедлит с ответом, то серьезного разговора не избежать.
