Так и пошло. Хозяйка что-то ворчала, кажется, сердилась. Катя старалась работать быстрее. Она вся перемазалась в навозе, воняло от нее, как из выгребной ямы. Девочка с ужасом думала, сумеет ли отмыться и отстирать все, что на ней надето, когда в сарай заглянул Володя и весело сказал:
- О, а ты навоз собираешь? (У нее не было сил ему ответить.) Ты похожа на Золушку, но я думал, что она все-таки чище, - так же весело добавил Володя. - А я получил назначение в официанты! В здешнем трактире!
Катя молча орудовала вилами, и он, уловив какое-то осуждение, добавил:
- Все лучше, чем с навозом возиться!
Катя ничего не могла понять… Прошло несколько дней, самых тяжелых в ее жизни, а Володя, именно в этот момент, начал ее сторониться. Она решила, что ему совестно: сам на чистой работе, а она ворочает в грязи. Но разве он виноват? И Катя старалась утешить Володю - ведь все зависит не от него, а от хозяина и обстоятельств, что ж тут делать… Только Володя торопился уйти.
У хозяев была девочка лет двенадцати. Володя, который учился в гимназии, говорил по-французски, приехал из Петербурга, носил очки, одевался все-таки куда чище, чем в деревне, сохранив кое-что из своего туалета, очень нравился хозяйской дочке. Ей доставляло особое удовольствие всячески унижать Катю, командовать ею. Она капризничала и грубила всякий раз, когда Катя пыталась к ней подойти, что-то рассказать, и совсем не выносила, если Катя заговаривала с Володей. Но девочка - это ничего, хотя иногда и она доводила Катю до слез.
Куда хуже было понять, что Володя стыдится ее, Екатерины Обуховой, что он открещивается не только от дружбы с ней, но даже старается показать, что не имеет с ней, замарашкой, ничего общего, что они, в сущности, незнакомы… Он уже покрикивал на Катю, и это страшно нравилось хозяйской дочке и Фоме Кузьмичу.
Катя, как и Володя, взяла с собой учебники и тетради. Олимпиада Самсоновна и другие преподаватели дали всем, кто уезжал в деревню, особые задания, чтобы не отстать, не задержаться с переходом в следующий класс. Эти задания, тетради, учебники были теперь для Кати особенно близкими и дорогими. Опорой в ее плохой жизни. Даже взять в руки учебник или тетрадь было радостью. Заниматься ей удавалось урывками, едва ли не тайком, и тем большим утешением и счастьем это было.
Как-то Фома Кузьмич с женой уехал на свадьбу, оставив дома бабку, дочку и Катю и наказав огня ни в коем случае не зажигать. Катя, надеявшаяся позаниматься, пока их не будет, загрустила, но, когда они уехали, взяла тригонометрию, которая ей особенно трудно давалась, и вышла с учебником на улицу. Тут было все-таки посветлее и можно было решать задачки. Когда Катя спустя час, хоть и промерзшая до костей, но довольная, что позанималась, вернулась в избу, она увидела на полу непривычную кучу изодранной в клочки бумаги… Это были все ее тетради и учебники. С печи, свесив голову, с радостным любопытством наблюдала хозяйская дочка.
Катя присела и стала перебирать клочки. Восстановить, собрать что-нибудь нечего было и думать.
- Нажалуешься? - победоносно спросила хозяйская дочка.
Катя подняла голову и посмотрела на нее. Улыбка постепенно сошла с лица хозяйской дочки, сменилась гримасой, и вдруг она плюнула Кате в лицо…
Тут Кате показалось, что быть всегда доброй несправедливо. Даже противно. Ей вовсе не хотелось твердить этой дрянной девчонке о любви. Куда полезнее треснуть ее так, чтоб взвыла…
Но Катя промедлила. И девчонка победоносно захихикала…
Холодало. Приближалась зима. Дважды выпадал снег, кончался октябрь…
Становилось все сложнее выходить на улицу - не в чем. У Кати заострился и почему-то все время блестел нос. Руки покрылись цыпками, кожа на них шелушилась, а кое-где потрескалась и гноилась. После того как она несколько дней прокашляла - «бухала», как упрекала ее хозяйка, Фома Кузьмич разрешил дать «кожушок», из той одежи, которая свалена была в сарае и давно никем не употреблялась за крайней ветхостью. Но кожушок все же грел, и Катя несколько ожила. В этот вечер она разыскала Гусинского и Канатьева.
Они работали у владельца мельницы, тоже хозяина. Катя, которая мало их, в сущности, знала, очень обрадовалась, увидев ребят.
