Военное значение подводных лодок можно пояснить следующим примером: 11 января (1912 г.- Н. Ч.) в Нью-Йорк, по сообщениям газет, прибыл пароход из Бомбея; на нем оказалось несколько трупов и около двадцати умалишенных; остальные пассажиры и команда все были в страшно подавленном состоянии, некоторые даже поседели. Оказалось, что причиной этого несчастья и волнений были несколько ядовитых змей-кобр, каким-то образом выбравшихся из ящика, в котором их перевозили. Казалось бы: неужели несколько десятков людей не могли справиться с ничтожным количеством змей? На деле выяснилось, что с врагом, почти невидимым среди тюков и внезапно жалящим, борьба оказалась невозможной и люди отказались даже от мысли уничтожать змей.
По описанию очевидцев, команда судна и пассажиры были настолько терроризированны, что не спали, ожидая с минуты на минуту нападения невидимого врага. По палубам метались люди с истерическими криками, и были даже попытки выброситься в море. На корабле, по описанию корреспондента, царил ужас.
Совершенно такое же проявление ужаса испытывает команда судна, находящегося в водах, где может подозреваться присутствие подводной лодки: действительно, нет более ужасного врага, чем невидимый, притом наносящий смертельные поражения и неуязвимый.
Это чувство ужаса испытывают даже на маневрах, и тот факт, что во время ожидания атаки никто из команды не ложится спать, известен всем, кто хоть раз присутствовал при таких атаках. Быть может, это чувство притупится, когда атаки подводных лодок войдут в привычку, но оно никогда не исчезнет; а во время войны, когда опасность от подводных лодок будет действительной, ужас будет так же властно царить на эскадре, как царил на японских и русских судах после взрывов "Петропавловска" и "Хатцузе", и будет повторяться беспорядочная паническая стрельба по воде - по настоящей или воображаемой подводной лодке.
...Мне кажется, что в настоящее время от подводной лодки достигнуто очень многое и развитие пойдет только в сторону увеличения тоннажа вследствие увеличения подводной скорости.
* * *
Подводное плавание считается вообще чем-то новым, но на самом деле уже с 1620 года в этом направлении делались шаги разными изобретателями; конечно, несовершенства техники не позволяли достигнуть достаточно хороших результатов, вследствие чего можно говорить, что подводные лодки появились только в самые последние годы прошлого столетия, так как только с этого времени мы видим подводные лодки, способные совершать переходы и приближающиеся несколько к миноносцам.
В 1903 году у нас в России была только одна лодка, с которой производились опыты; наступившая война заставила нас энергичнее взяться за постройку лодок, и в этом отношении Балтийский завод, построивший все лодки Беклемишева и Бубнова{12}, побил рекорд в быстроте постройки, хотя потом лодки долго переделывались.
Лодки Беклемишева и Бубнова, так называемый русский тип, похожи по наружным обводам на миноносец, и действительно, эти лодки, при водоизмещении в 150 тонн, дают скорость большую, чем все остальные лодки того же тоннажа (нужно сказать, что чем тоннаж больше, тем можно требовать большую скорость). Но как подводные суда лодки Беклемишева и Бубнова, насколько мне известно, уступают лодкам Лэка и Голланда - первым в управлении глубиной, вторым, главным образом, в быстроте погружения.
Все лодки, построенные на Балтийском заводе, почти сейчас же погружались на особые выработанные у нас же, тележки и отправлялись на восток. Одновременно с этим были выписаны из Америки две лодки: одна "Протектор", а другая Голланда, знаменитый "Фультон", которые после обучения команд тоже были отправлены во Владивосток; в то же время по типу "Протектора" в Либаве и по типу Голланда в Петербурге, на Невском заводе были заказаны подводные лодки, которые должны были быть отправлены тотчас после постройки и испытания по особо выработанной программе. Первая из лодок, начавшая плавание после испытания, - была лодка "Щука", под моей командой, на которой с 30-го мая по 19-е июня происходило обучение под руководством американцев-инструкторов. Уже с 19-го июня американцы уехали, а 26-го июня, через неделю, лодка сделала самостоятельный переход из Биоркэ в Кронштадт. Это плавание дало возможность судить о недостатках, которые надо устранить как на этой лодке, так и на других, строившихся в Петербурге, на Невском заводе. Затем лодка отправилась в Транзунд и была погружена с полуторным числом команды на 12 часов, причем через 12 часов были взяты анализы воздуха в лодке, и оказалось, что углекислоты в воздухе было 3, 2%. Перед подъемом на поверхность был сделан опыт вентиляции лодки согласно тому, как я говорил, и этот опыт был настолько удачен, что когда люди вышли из лодки, то не ощущали разности между наружным воздухом и воздухом внутри лодки.
