— Я три года был за ним, как за каменной стеной… — говорил Вася. Ко мне ни один уголовник приблизиться не мог — в таком он был «авторитете»… Он мне, как брат родной теперь!‥
— Жаль, — усмехнулась Клавка. — А я его только собралась трахнуть. Теперь нельзя. Он тебе брат — значит, и мне брат. Жаль…
— Клавка!‥
— Чего «Клавка»?! Ты на Ривку глаз положил? А я, что, рыжая?
— Дура ты, мать твою…
— В таком случае и твою.
В комнате пьяный Арон говорил Ривке:
— Я три года был за ним, как за каменной стеной… Голова — Совет министров! Я евреев таких деловых не видел!!! На него вся зона молилась: он и наряды всем закроет, и коэффициент выведет, и ни один ЗЭК в обиде не останется! А если какой «бык» начнет права качать, я ему оттяжку сделаю, и опять все тихо… Мы еще в лагере решили — и на воле друг без друга никуда.
— А он ничего… — сладко потянулась Ривка.
— Ривка! Я тебя умоляю… Вспомни своих хахалей. Ты им всем жизнь искалечила! Наш дом за три квартала обходят. Ваську не трогай!‥ Это я тебе говорю — старший и единственный брат. А то я тебе так по жопе надаю — ноги отнимутся!
— Ой, ой, ой, ой. Нужен мне твой Васька. Смотреть не на что.
Под утро все образовалось — в проходной комнате большая Ривка спала с худеньким Васей Ивановым, а в другой комнатке маленькая Клавка уютно посапывала на могучем плече Арона Рабиновича…
Как трудно найти место под советским солнцем
На входных дверях большого учреждения доска:
«СРОЧНО ТРЕБУЮТСЯ»…
и внизу перечень двух десятков специальностей.
В отделе кадров строгая женщина с высокой взбитой прической возвращала Васе Иванову его документы:
— С судимостью не берем. Тем более в снабжение. У нас предприятие режимное.
— Было режимное, — мягко поправил ее Вася. — Теперь вы, слава богу, кастрюли штампуете.
— А вы уверены, что только кастрюли? — усмехнулась женщина. — Следующий!
— Автослесарь, — Арон положил на стол свои документы.
— Вот это другое дело! Автослесари нам — как воздух!‥ — женщина раскрыла паспорт Арона, прочитала его фамилию и имя-отчество и тут же протянула его обратно. — Я и забыла, Арон Моисеевич, автослесарей-то мы уже всех набрали. Следующий!
В другом отделе кадров молодой человек в желтом галстуке на красной ковбойке говорил Васе Иванову:
— Эх, Василий Петрович! Да, была б моя воля!‥ Нам снабженцы с таким опытом — во́ как нужны! Но без судимости. Извини, Иванов. Извини, — и молодой человек повернулся к Арону: — У тебя что?
— Автослесарь я…
— Автослесарь? Давай паспорт!
Внимательно изучил паспорт Арона, покачал головой, бросил паспорт на стол и огорченно сказал:
— Слушай, Рабинович! Ты смеешься надо мной? Я тебя сегодня возьму, а ты завтра уедешь в Израиль?!
— Да не собираюсь я никуда уезжать! — рявкнул Арон.
— Все так говорят. А потом — привет из Тель-Авива! Ты в Средиземном море купаешься, а я со строгачом снова ищу автослесаря!
— Что же ты меня из страны выпихиваешь, сука?! — заревел Арон и потянулся было к молодому человеку, но Вася Иванов, словно фокстерьер, повис на Ароне, приговаривая:
— Арончик!‥ Умоляю!‥ Вспомни зону, Арон!!!
В третьем отделе кадров уже вопил Вася Иванов:
— Но я же отсидел свое! Я же все искупил!‥
Шестидесятилетний отставник очень спокойно, отечески говорил:
— Знаю, знаю. Сам двадцать лет в лагерях отработал. Знак почетного чекиста имею. Сколько вашего брата через мои руки прошло!‥ И вижу я, что ты хороший человек — у меня глаз наметан. А инструкция? Раз судимость — не положено.
Он повернулся к Арону:
— Тебе что?
— Автослесарь я. Вот документы…
— А зачем мне твои документы? Я и так вижу, кто ты. Мне лично, хоть негр, хоть китаец — все едино. Я интернационалист старой закалки. А наш генеральный директор этого не любит…
— Чего ЭТОГО?!! — заорал Василий и бросился на отставника.
Но тут Арон сгреб Васю в охапку и вынес из кабинета:
— Тебе еще один срок нужен, засранец?‥
