Перед ними предстал частокол, вокруг которого была вырыта канава, заполненная водой. Ворота были открыты и не охранялись. Они попали на дорогу, которая вела к центру. Вскоре парни подъехали к небольшой деревянной церкви и каким-то полууглублённым строениям. Показав на одно из них, Митяй сказал:
— Кабак, а его, — он широко развёл рукой по площади, — майдан.
Андрей не понял и посмотрел на друга.
— Здесь казаки собираются, — пояснил он.
С Дона, протекавшего в версте от города, поднимался клочками туман, стелясь по земле дымчатым покровом. Редкие прохожие, завидя чужаков, встречали их неприветливыми взглядами, изучающе глядя им вслед. Встретив несколько таких человек, Андрей поинтересовался:
— Митяй, а что они такие недовольные?
— Чужой. Вот когда станешь своим, сердца их откроются.
— Во как! — удивился Андрей, — А впрочем, это правильно.
Первым знакомым, кого они встретили, был Хист. Митяй обрадованно бросился к нему. Но тот сухо встретил его. Вчерашний разговор с атаманом был ещё не забыт.
— Где батяня-то? — первое, что спросил он у бывшего атамана, не обращая внимания на его холодность.
— Тама, в курени, — и показал рукой в сторону леса.
— Жив! Жив батяня, — подбегая к Андрею, прокричал Митяй, — давай скорее туды!
То, что высокопарно именовалось куренью или избой, было обыкновенной землянкой. Стены из ивняка плетёные, обмазанные глиной. Крыша покрывалась конскими шкурами. У входа — плетёная и обмазанная глиной печь. Напротив — посудный поставец. Далее, справа и слева, помосты для спанья на несколько десятков человек. Лежанки были застланы шкурами. Ими же и укрывались. Если строения захватывали татары, казаки говорили, что не жалко, брать там нечего, а новое построить недолго. Всё у них было общее. Никто ничего друг от друга не прятал.
Отца он застал ещё спящим. Рядом с ним сидел пожилой казак и чинил сапог. Когда Митяй хотел разбудить отца, казак встал и загородил собой спящего:
— Не буди! Он всю ночь колобашки пек, — сказал он.
— Так это мой батяня. Мы с ним давно не виделись.
— Сын? — спросил казак и вопросительно посмотрел на Андрея. — Другое дело! Я щас ещё светец зажгу!
Митяй долго тряс отца. Когда, наконец, добудился, тот сел и стал протирать глаза. Чувствовалось, что сон его не покинул, и он мог вновь свалиться на лежак.
— Батяня, — Митяй вновь затряс его за плечи, — это я, Митяй.
— Митяня? — Отец перестал тереть глаза, уставился на сына. И вдруг вскочил и крепко прижал его к груди. — Митяняй, родной мой, — лепетал он.
Когда прошёл первый порыв радости, он посмотрел на Андрея, причём снизу вверх.
— А это кто? — спросил он и посмотрел на сына.
— Да это ж Андрюха. — Видя, что отец не очень понимает пояснил: — ты его нашёл. Помнишь, у той землянки?
— Андрюха! — отец подскочил к нему и тоже обнял.
Такое чувство чужого человека расстрогало Андрея.
— Не узнал, не узнал, — Отец вновь окинул его взглядом снизу вверх. — Ну, садитесь да разбайся, сынок, как живал.
Андрей всё рассказал. Когда поведал о пленении, батяня вскочил:
— Пошли к атаману!
Еремей встретил батяню хмуро. Хотя казак и был вольной птицей, но атаман любил, кто жизнь отдавал казачеству. А тех, кто скакал, как кузнечик, в душе он если и не презирал, то не уважал. А батяня бегал с Хистом.
— Сидай, — вместо приветствия сказал атаман, кивая на сиделец. Батяня сел, но такая суровая встреча как-то сбила его с толку.
— Да я... пущай Митяй...
— Пущай, — коротко бросил Еремей.
В это время в землянку набивались казаки. По привычке на новичка кидали недоверчивые взгляды и присаживались где могли. Митяй, порой сбиваясь, стал рассказывать об их похождениях. Когда он дошёл до рассказа о том, как Андрей устроил побег от татар, атаман поднял руку и сказал Митяю:
— Обожди. Иди-ка сюда, — и пальцем поманил Андрея.
Парень подошёл.
— Так было? — зачем-то спросил у него Еремей.
Тот кивнул.
— Ну-ка! — атаман посмотрел на батяню.
И он понял, что ему надо освободить сиделец. Батяня поднялся и смешался с толпой казаков.
— Сидай! — пригласил он Андрея.
Парень сел.
— Кто ты будешь? — глядя на него в упор, спросил атаман.
— Я? — смешался парень. — Да я... холоп, — пробормотал он, опуская голову, — князя... Стародубского.
