Князь был прав. Василий знал своё дело. Тверские бояре от вчерашней попойки проснулись только к обеду. Спросив у Кочева, где князь, надо же было с ним проститься, отблагодарить за такую тёплую встречу, к своему удивлению узнали, что они с ним простились ещё вчера, когда собирались уехать. Но... Бояре были в смущении. Что подумает князь? Василий их успокоил:
— Разве вы не русские люди? Как же по-другому встречать таких дорогих гостей?
Они успокоились и заторопились с отъездом. Даже стали отказываться от обеда, показывая на окна, что скоро солнце скроется за горизонтом. Хитрый Кочева с ними согласился и сказал, что раз так получилось, надо бы зайти к княгине и проститься с ней. Бояре согласились. Омыли опухшие лица, принарядились.
Елена принимала их в гриднице.
Молча выслушав приветствие бояр и полагающую по случаю лесть, она тихим голосом попросила их отобедать с ней. Гости не могли ей отказать. Также и в питье. Княгиня только помочила губы в вине, заставив их осушить кубки. Уезжали они, когда на город опустилась темень. Тверичан опять отнесли в кибитки. Люди Кочева проводили их до Тверской слободы.
Возвращение бояр Александр ждал с нетерпением. Мало ли что Иван Данилович дал когда-то согласие на посещение Твери. Но прошло время, всякое могло случиться. Бояре поведали всё, не таясь. Александр принимал их в гриднице. Готовясь к встрече с московским князем, он сильно её обновил. На стенах появились дорогие восточные ковры, немецкие канделябры. Цветные стёкла, взамен обычных, в сочетании с коврами делали помещение каким-то сказочным. Дубовая, грубой работы, мебель заменена на новую мебель, венгерскую, более изящную. Кроме ковров стены украшали головы медведей, бирюков, оленей вперемежку с дорогим оружием. В общем, в гриднице соединился вкус Запада с восточной роскошью.
Александр внимательно слушал бояр, изредка поглядывая в сторону своей молодой жены, которая находилась в некотором отдалении от него, как бы подчёркивая этим, что в дела мужа она не вмешивается.
— Так, значит, князь встречал вас ночью? — уточнил он сказанное.
— Да, да! — враз подтвердили они.
— И подарки не смотрел?
— Не смотрел! — ответили они.
Князь начинал заводиться:
— И уезжали ночью?
— Ночью, ночью! — опять подтвердили бояре.
— Так! — процедил князь сквозь зубы и нервно вскочил. — Заелся москвитянин.
Он расценил действия Ивана Даниловича как неуважение к нему и даже как...
насмешку.
— Ему надо устроить новое Бортенево! — вырвалось у него из груди.
Услышав эти слова, княгиня на мгновение даже побледнела. Но быстро взяла себя в руки.
— Милый! — серебряным колокольчиком зазвучал её ласковый голосок. — А может, он хочет в тайне сохранить ваши встречи?
Бояре переглянулись меж собой. Растерянно посмотрел на них князь.
— А это ещё зачем? — поворачиваясь к жене, спросил он.
— А затем, — губки её расплылись в улыбке, — чтобы не вызвать сомнения в вашей верности Великому повелителю. Вдруг тот подумает о сговоре?
Князь сел и задумался. А по лицам бояр можно было прочитать: «А ведь верно сказано. Хан спокоен, когда князья грызутся меж собой. А тут — дружба. Умён московит, ничего не скажешь. А баба?!»
— Думаю, он и к нам ночью завалится, — уверенно заявил Александр Романович, забрасывая космы на плешину.
Боярин как в воду глядел. Прослышав, что князь московский приезжает к ним в гости, в назначенный срок народ с утра повалил на улицы. Целый день прождали. Да всё зря. Не приехал.
— Обман! — заговорили они под вечер, разочарованные в своих ожиданиях. — Чтобы этот гордец приехал к нам, не в жисть!
Стража закрыла ворота. Галки расселись по местам. И вдруг в ворота кто-то постучал. Властно, уверенно.
— Эй, хто там? — воскликнул стражник, приготовившийся спать до утра.
— Боярин Кочева, — послышалось со стороны.
Это имя хорошо знали в Твери. Страх внезапно овладел стражником: «Неуж сам?». Вместо того, чтобы открыть ворота, крикнув: «Я щас», он побежал к сотнику. Тот, услышав о госте, приказал бегом вернуться и впустить приехавших, а сам опрометью бросился к князю.
Неизвестно почему, но князь не поверил словам боярина Александра Романовича. Он в ожидании томился весь день. Посылал сколько раз дворских, чтобы те проверили подъездную дорогу. Но тех, кого ждал князь, не было. Плюнув в сердцах, он пошёл к себе в опочивальню, оставив надежду на другой день. Князь, стоя перед иконами, совершал вечернюю молитву перед сном, когда неожиданный скрип двери заставил его повернуть голову. Увидя на пороге сотского, сердце ёкнуло: «Что-то случилось!». Но не успел спросить, как тот выпалил:
