— Мой добыч! — показал он на кучу сваленных лис, зайцев, куропаток.
С его широкого татарского лица не сходила улыбка. Соболья шуба, подарок князя, была распахнута, открывая русскую луду, златом вытканную. Тоже — княжий подарок. Он был чуть ниже среднего роста, но крепкий, кряжистый мужик.
— Молодец! — князь потрепал его по плечу.
По блестящим глазам можно было видеть, что похвала оказалась весьма приятна баскаку.
Князь посмотрел на Плещея:
— И нам пора?
Тот кивнул. Осёдланные лошади уже ожидали их. А в сторонке толклись сокольничие, ожидая команды. Конюх подвёл князю коня, гнедого жеребца. В скупых зимних лучах его шерсть горела серебром. Он так и норовил вырвать узду, но твёрдая рука князя осаживала разыгравшегося жеребца. Вставив ногу в стремя, он легко вскочил в седло. У татарина конь «родной», меньше княжеского, но мало в чём уступает тому.
— Ахмыл, на ауку пойдём? — спросил князь, глядя сверху вниз на татарина.
Лицо того расплылось в улыбке, как же: князь по-татарски назвал бирюка.
— Лядно, — ответил баскак.
Князь и баскак едут впереди. Сокольничие с птицами поодаль. Бескрайнее поле лежало перед ними, раскинувшись белоснежной скатертью. Искрящийся снег резал глаза, заставляя надвигать на лоб косматые шапки. Приложив ладонь над глазами козырьком, князь стал оглядывать местность. Заметив небольшой холм, он направил к нему коня.
Глаза баскака оказались зорче.
— Князь! — воскликнул он, — тама! — и показал куда-то в сторону.
Иван Данилович прищурил глаза и увидел едва заметные точки. Они двигались поперёк поля.
— Да, Ахмыл, ты прав. Там стая бирюков!
Князь стегнул коня, и все сорвались с места.
Вот он, охотничий азарт, который вспыхивает внутри и, забыв обо всём на свете, заставляет нестись вперёд сломя голову. «Лишь бы не ушли», — бьётся мысль у каждого охотника. Кони шли галопом, выбиваясь из сил. Но их седоки в азарте нещадно работали плетьми. Маленький юркий татарский конёк не уступал княжескому. Его ноги мелькали так часто, что порой, когда взбивался снег, казалось, будто он летит по воздуху.
Наконец, охотники приблизились настолько, что серых можно было рассмотреть. Они шли не спеша, опасности ещё не заметили. Впереди здоровый, матёрый волчище. Сразу можно было догадаться, что это вожак. Всадники остановились. Князю и баскаку посадили на рукавники птиц. Звери почувствовали что-то неладное, и стая, как по команде, вдруг остановилась. Вожак отбежал в сторону и поднял вверх голову. А затем неожиданно рванулся вперёд, за ним вся стая. Стало ясно, вожак учуял опасность и повёл стаю за собой. Впереди, у горизонта, виднелась тёмная полоса. Это был лес.
— Пускайте! — заорал сокольничий.
Князь бросил поводья, приподнял левую руку и сорвал с птицы колпачок. Беркут, почувствовав свободу, тяжело взмахнул крыльями, да так, что князю пришлось прятать голову. Видя, что князь пустил беркута, это сделал и баскак. Все, не отрывая глаз, наблюдали, как птицы набирали высоту. И вот они уже не машут крыльями, а медленно парят в вышине, выбирая себе добычу.
Приостановился и бег волков. Звери, почувствовав, что погоня отстала, как-то успокоились. А вот сверху опасность они ещё не чуют. Охотникам видно, как по спирали опускаются птицы, потом камнем ринулись вниз и, вцепившись в спину добычи, железным клювом начали долбить голову. От страха жертва ускорила бег, стремясь этим избавиться от врага. Но бившая из ран ключом кровь привела к потере сил. Постепенно бег зверя замедлился. Он начал ковылять, чтобы вскоре свалиться, орошая белоснежную скатерть алой кровью.
Когда охотники подскочили, птицы гордо восседали над жертвами. Баскак радовался. Его радость передалась и князю. Она у него была двойной. Он понял, что приезд тверских посланцев для баскака будет тайной. И он не мог не радоваться, что его птица добыла бирюка. Князь не очень тяготел к охоте. Но вот добыча была ему приятной, только он удивился тому, что оба беркута почему-то не осмелились напасть на вожака. Птица, а в силе разбирается.
Возвращались все в приподнятом настроении. А на стойбище уже готовились к встрече. На вертеле томились косули, зайцы, куропатки и прочая живность. Выставлены кубки для холодного медка. Поднимая его, князь на мгновение задумался: а как там с гостями? Хотя понимал, что Кочева не подведёт.
