Чтобы задобрить прибывшего в город сына Гедимина, новгородцы предлагали ему земли. Но сделка не состоялась. Наримант знал волю отца. Новгородцы были в страхе и вновь послали послов низко кланяться московскому князю. На этот раз послы были с честью приняты, и по их настоятельной просьбе великий князь приехал в Новгород. Союза: Новгород, Псков и Литва не получилось.
Иван Данилович в душе торжествовал победу, представлял перекошенное от злости лицо Александра. Представлял и княгиню. Она, наверное, обязательно подумает о нём, о её тайном и верном поклоннике.
Зима в Московии в этом году была даже не суровой, а лютой, бесснежной. Морозы железом сковали землю. Иван Данилович закрыл глаза на то, как жители рубили леса. Он строго-настрого запретил хватать тех, кто рубил лес для отопления. Другое дело — на продажу. Тут нередко дело доходило и до разбора.
Ступая по этой мерзлоте, Иван Данилович невольно думал о том времени, когда весна вернёт людям надежду на спасение. Но каким будет лето? А тут ещё одно горе. Ясным морозным днём вдруг на землю стала надвигаться... ночь. Какая-то неведомая сила, точно платком, окутывала светило, оставляя всё уменьшающий серп. Бабы заголосили:
— Конец пришёл.
Все ринулись в церковь. Батюшки растерянно читали молитвы. А на улице совсем стемнело.
— К беде! — понеслось средь народа.
Князь был знаком с таким явлением, но не прислушаться к голосу народа он не мог. Пожар, теперь вот неослабевающие морозы. Не много ли? И он опять в молельной комнате. И там его осенила одна мысль.
Князь собрал у себя со всей Московии стариков, кто мог предсказывать погоду. Таких оказалось не менее двух десятков. По их виду можно было понять, что приглашение к князю они сочли за великую честь. Одеты все были опрятно. Новые рубахи, порты, лапти. У многих седые головы. Князь вошёл к ним с поклоном. В ответ они тоже поклонились. Он сел не в кресло, а рядом с ними.
— Ну, отцы, как зимуем? — заговорил князь, пробегая взглядом по присутствующим.
Отцы загудели, мол, такой зимы не помнят.
— Да, — Иван Данилович глядит в окно, щурясь от солнечных лучей, — светит, а не греет. А чё будет летом? — повернувшись к ним, спросил князь.
Они говорили степенно, весомо. Как понял князь, большинство было за то, что предстоящее лето будет жарким, сухим. Такое сообщение встревожило князя. Засушливое лето — это зимний голод. «Вот тебе и затмение», — подумал князь. После этой встречи он приказал Миняю потихоньку скупать зерно.
Измученные морозом леди с несказанной радостью встретили по-весеннему засиявшее солнце. Елена как-то задержалась после обеда, подошла к окну. Из него хорошо было видно, как на крепостной стене появились первые сосульки. И начала звенеть капель. Да и сама едальня преобразилась. Она посветлела, стала выглядеть понаряднее.
— Ванюша! — позвала она муженька, — ты посмотри: весна пришла. А я уж думала — не увижу.
— Ты чё это, мать, говоришь? — он подошёл и обнял её за плечи. — Да мы с тобой ещё не одну весну встретим.
Она вздохнула, сняла его руки со своих плеч и, опять вздохнув, направилась к себе.
Этот день у Ивана Даниловича был не очень загружен, и он решил после обеда прилечь. Сон долго не шёл к нему, в голову лезли разные мысли. Он не заметил, как задремал. Разбудил его дикий крик девки:
— Матушка, матушка!
Что-то кольнуло в груди. Князь вскочил и долго не мог ногами попасть в домашние бахилы. Плюнув, босиком ринулся в её опочивальню. Елена лежала на спине с закрытыми глазами и со сложенными на груди руками. Он подскочил к ней, схватил за руку. И почувствовал холод. Упав на колени, князь завопил:
— Не уходи, не оставляй меня...
После похорон жены князь несколько дней не выходил из опочивальни, запрещал кому-либо входить к нему. Боярин Василий, каждый день наведавшийся в княжьи хоромы, искал повод встретиться с ним. Но князь пресекал все попытки. Тогда Кочева бросился к только что вернувшемуся митрополиту. Выслушав боярина, Феогност, не переодеваясь, в дорожном одеянии направился к князю. Он не просился к нему в опочивальню, а густым голосом запел в переходе молитву:
