— Оставь!
Но казак возмутился, что кто-то осмелился ему, казаку, встать на пути. В его руке блеснул нож. Ещё мгновение и... Но девушка повисла на руке палача. Развернулся Андрей, перехватил его руку и так крутанул, что нож упал на пол. А от удара омахом тот вылетел в окно. Есаул, конечно, этого не хотел. Но так получилось. За спиной казака оказалось это злосчастное окно, из которого Андрей услышал вопли.
Девушка что-то горячо лопотала, но Андрей, не понимая слов, взял её за руку и вывел в сад. Она поняла, что спасена. И с чувством благодарности и признательности посмотрела на него. Но прежде чем скрыться, девушка встала на цыпочки и поцеловала спасителя в щёку. Когда Андрей вышел из-под тенистых деревьев, увидел, что казак пришёл в себя и опять ринулся в здание. Андрей усмехнулся и пошёл прочь.
По дороге ему попался ещё один богатый дом. И он направился к нему, не с пустыми же руками ему, есаулу, возвращаться к казакам. Не успел он пересечь порог, как на него напали двое вооружённых людей. Нападение было настолько быстрым и неожиданным, что Андрей не успел выдернуть даже саблю. Спасла его реакция. Он успел отпрыгнуть назад и хлопнуть дверью. Но она тотчас отлетела от удара противников. Всё же эти секунды позволили ему выдернуть из ножен саблю, и завязалось настоящее сражение. Противники хорошо владели оружием, и Андрею приходилось частенько защищаться. Но недаром когда-то Курбат настойчиво добивался, чтобы Андрей умел видеть «поле сражения», а, если потребуется, метнуть зализку и левой рукой. Так и пришлось сделать. Второго он завалил сразу. А вот первый даже ранил Андрея в плечо. Ранение было не опасным, но оно придало есаулу ярости. Резкий выпад, неожиданный удар снизу — и брюхо вспорото. Тот ещё пытался махать саблей, но силы оставили его, и он рухнул.
Когда Андрей, держась за кровившее плечо, перешагнул тела защитников, вошёл в помещение, он понял: там было что защищать. Выглянув в окно, он неожиданно увидел своих ребят и позвал их. Они, тяжело дыша от бега, ворвались к нему. Но тотчас остановились, когда увидели рану Андрея.
— Ничего, — ответил есаул, — заживёт. А вы возьмите...
Он подошёл к странному предмету, напоминавшему русский сундук, саблей сорвал замок и открыл крышку. Там было добра столько, что оно окупало весь поход.
Всё это свозилось, сносилось на чайки. А потом день был отдан потехе. Вино лилось рекой. А какой закус был! Многим такого и не снилось. Все кладовые были в распоряжении казацких добытчиков. Чего только не было в этих закромах: и заморские фрукты, и сладости, и вина. Да нет ничего лучше для казака, как запечённый на углях хороший кусок мяса. И запылали багатицы на городских улицах. Пей, гуляй, казак! Ты заработал!
Но атаману донесли, что на дальних холмах появились конные разъезды. Дураку и то ясно, что кафанцы будут собирать силы, вести разведку. Пора уходить. Легко отдать приказ, но как его выполнить? Пришлось атаману чуть не самому собирать есаулов. Пьянка шла невиданная. Дорвался казак до дурнины!
Атаман заметил, что молодые казаки очень осторожно пользуются этой «свободой». То ли ещё не привыкли, то ли совесть деревенская сдерживает, трудно сказать. Но это было так. Поэтому Семён приказал Андрею собрать свой курень и занять ближайшие холмы, наказав, если увидит, что сила идёт огромная, немедля уходить в город и запереть ворота. Зосим, Курбат, есаулы бросились собирать казаков.
Грозовая туча надвигалась на город. Теперь противник уже не прятался, а угрожающе маячил на дальних холмах. Приехал Андрей, с беспокойством рассказал, как те собирают силы. Похоже, позвали на помощь татар.
— Как у тя с народом? — спросил атаман.
— Три сотни моих да с сотню христианских полоняников, — ответил Андрей.
Атаман удивился:
— Когда успел?
— Да они сами прибежали, как только проведали, что мы пришли. Стражу перебили и к нам, — пояснил есаул.
Андрей вернулся на холм, обстановка там поменялась. Вражьи силы подошли ближе, и их явно прибавилось. Особенно много их скопилось на флангах. Андрей понял вражеский замысел: хотят их отрезать от города. Ночью он приказал развести небольшие костры, сняться и по-тихому отступить в город.
