Роднина с Зайцевым — совсем другая история. Это была очень спортивная пара, которая использовала сложнейшие технические элементы, выполняла огромное количество прыжков и поддержек, и все в невероятно высоком темпе. С предшественниками их объединяло только одно — точное соответствие запросам эпохи. Люда с Олегом пришли в фигурное катание, когда была мода на артистизм, Ира с Сашей — когда упор стал делаться на спортивную составляющую. Эпиграфом всего творчества последних могла бы стать их знаменитая короткая программа на тему «Время, вперед!».
— По поводу Белоусовой с Протопоповым существуют две точки зрения. Одни величают их интеллектуалами и артистами с большой буквы. Другие называют мелкими, эгоистичными людьми, чуть ли не рвачами.
— Полная чушь, рвачами ребята никогда не были. Просто уже в те годы они вели себя как абсолютно профессиональные спортсмены. Рвач — это если ты требуешь того, что не заслужил. Но ведь Белоусова с Протопоповым были двукратными олимпийскими чемпионами, четырехкратными чемпионами мира и Европы! Они собирали многотысячные аудитории. Почему же ребята должны были выступать задарма?! Сегодня ведь никто не назовет хапугами спортсменов, разъезжающих с различными программами по городам и весям России. Или взять западные шоу… Там за один выход на лед люди получают по десять тысяч долларов. А Протопопов, дай бог, чтобы за всю свою карьеру в СССР получил тысяч пять. Когда Олег с Людой просили, чтобы им достойно заплатили, они требовали справедливости. Считаю, это совершенно правильно.
У ребят ведь не было даже нормального быта, они вели кочевой образ жизни. Купили «Волгу» с фургончиком, чтобы перевозить вещи с места на место. Сборы они обычно проводили в Воскресенске. Там был очень хороший Дворец спорта и рядом — гостиница. Тогдашний наставник местного «Химика», знаменитый тренер Николай Эпштейн просто обожал Белоусову с Протопоповым. Умнейший, замечательный человек был… Он выделил им постоянный номер, предоставлял лед для тренировок. Ребята выходили из гостиницы и тут же оказывались на арене, где пропадали с утра до вечера. Проблема у них была другая…
— Какая же?
— После победы на второй Олимпиаде Олег с Людой себя просто переоценили. В 1968 году они ушли от Игоря Москвина, который все внимание сосредоточил на своей супруге Тамаре Москвиной, выступавшей в паре с Алексеем Мишиным. К тому времени ребята были уже взрослыми, состоявшимися людьми: Протопопову исполнилось 36 лет, Белоусовой — 34. Они очень хотели продлить свой век в спорте. И возможно, остались бы еще на один четырехлетний цикл, побив тем самым рекорд всех времен и народов. Но Ирина Роднина и Алексей Уланов были любимцами тогдашнего председателя Спорткомитета СССР Сергея Павлова. А Олег с Людой всегда находились немного в стороне от сильных мира сего, держали дистанцию. В результате их подкосила переоценка собственных сил. Уйдя от Москвина, ребята начали готовиться под надзором хореографа. Фактически же стали тренировать себя сами. У них имелась собственная видеокамера — большая редкость по тем временам. Они ставили ее на треноге на трибуне, включали, спускались на лед и выполняли элементы. Потом возвращались, перематывали пленку назад, просматривали фрагмент, искали ошибки. И так снова и снова. В результате тренировка превращалась в сплошной просмотр видеозаписи, теряла насыщенность, ритм и интенсивность. Вместо сорока — пятидесяти повторов технических элементов за тренировку они в лучшем случае выполняли десять. Белоусова с Протопоповым постепенно теряли физическую форму, но не понимали этого.
На чемпионате Европы 1969 года они проиграли Родниной с Улановым, у которых была очень хорошая программа. Новые лидеры выступали на огромной скорости, с высокими прыжками и мощной амплитудой. Второй оценкой за артистизм перекрыть их было невозможно. А на мировом первенстве в Колорадо-Спрингс ребята и вовсе провалили произвольную программу, проиграв не только Родниной с Зайцевым, но и Москвиной с Мишиным.
Помню, на следующий день после выступлений по американскому телевидению показывали запись этой произвольной. Олег с Людой откатались и, обнявшись, поехали с катка к выходу. Телекамера, которая их показывала, находилась на кронштейне, от нее шел длинный, почти 10-метровый выносной микрофон, заканчивавшийся практически перед носом у фигуристов. Но Олег его не заметил и произнес фразу, которая моментально стала нарицательной. В Советском Союзе ее вырезали, но на остальной мир она прозвучала. «Ну и обосрались же мы, Людмила Евгеньевна!» — раздалось в эфире.
