/ Искусство и культура/ Художественный дневник/ Кино
7 февраля стартует Берлинале
Фестиваль открывается фильмом председателя Большого жюри Вонга Кар-Вая «Великие мастера», где любимый актер режиссера Тони Люн сыграл легендарного учителя боевых искусств. Берлину, который входит в тройку фестивальных киностолиц мира, долгое время не везло на конкурс. В принципе начинать новый круг с репутацией самого политизированного форума довольно трудно — Берлин не гарантирует той бешеной раскрутки картины, которую обеспечивает следующий за ним Канн. Поэтому конкурс в Берлине обычно слабое звено. Каннская артистическая номенклатура предпочитает не заканчивать картины к концу календарного года, а доделывать их до весны, когда решится вопрос — ехать с ними на Лазурный Берег или дожидаться Венеции? И Берлину приходится выводить в люди талантливых дебютантов из стран третьего мира, вроде Брилланте Мендосы, либо подогревать творения вышедших в тираж европейских старичков типа братьев Тавиани. А на сладкое — подавать предоскаровские премьеры Голливуда, за что страшно ругается общественность.
И вот в кои-то веки — на редкость интересная конкурсная программа.
Гас Ван Сент, чьи премьеры уже много лет проходят на Каннском фестивале, вернулся к истокам. В 1990-м именно на Берлинале состоялся его фестивальный дебют и была получена первая награда за фильм «Аптечный ковбой». «Земля обетованная» — картина Ван Сента, в которой герой, сыгранный Мэттом Деймоном, пытается разобраться с экологической составляющей прогресса и, кажется, заходит в тупик. Сюжет несколько напоминает оскароносную «Эрин Брокович» Стивена Содерберга.
Дебют Содерберга «Секс, ложь и видео» в 1989-м сразу наградили «Золотой пальмой», а на почти пятичасовом сеансе «Че» в 2008-м даже кормили бутербродами прессу. Но новый фильм он отдал в берлинский конкурс. Триллер «Побочный эффект» рассказывает о странном лекарстве от тревоги, изменяющем жизнь благополучной нью-йоркской пары. Роль психиатра здесь сыграл Джуд Лоу.
Бруно Дюмон, неоднократный призер Канна, представит драму «Камилла Клодель 1915», которую до последнего ждали в Венеции. Она посвящена ученице, музе и возлюбленной скульптора Родена, заключенной на долгие годы в психбольницу. Ее сыграла Жюльетт Бинош.
Кореец Хон Сан Су тоже участник и призер каннских конкурсов, он привезет на Берлинале фильм «Ничья дочь».
А Ульрих Зайдль, конечно, самый хитрый режиссер года. Он снял трилогию, которая прекрасно распределилась по всем фестивалям большой тройки. И вот финальная часть «Рай: Надежда» будет показана в Берлине, обещая стать самой жесткой и безнадежной из трех картин.
Берлин часто на словах признается в любви к нашему кино, но реже прочих фестивалей отбирает российские фильмы в свои программы. В этом году в конкурсе покажут «Долгую счастливую жизнь» Бориса Хлебникова, вольно основанную на классическом вестерне Фреда Циннемана «Ровно в полдень». А в «Форуме» будет представлен фильм-плакат или фильм-памфлет известной деятельницы андеграунда Светланы Басковой «За Маркса…».
Но главная интрига конкурса — новый фильм иранца Джафара Панахи, который сумел, сидя под домашним арестом и при официальном запрете на профессию, сделать уже две картины. «Это не фильм» в 2011-м был тайно доставлен в Канн. Теперешний «Закрытый занавес» передан Берлину. И вряд ли останется хотя бы без поощрительного приза.
А чукча в чуме / Искусство и культура / Художественный дневник / Оперетта
А чукча в чуме
/ Искусство и культура/ Художественный дневник/ Оперетта
Оперетта «Веселая вдова» в МАМТе
Оперетта начинается с грустной сцены: на старомодные ватные сугробы падает снег, справа стоит лысая дама в черном, слева — группа товарищей в костюмах секретарей ЦК и незабвенных шапках пирожком. Товарищи зачитывают соболезнования и жмут даме ручку. И все бы славно, да только вместо гроба в центре сцены высится банковский золотой слиток.
Сцена эта, как к ней ни относись, дала фору всем остальным по цельности. После нее начался кавардак. Опытнейший режиссер Адольф Шапиро словно решил напихать в спектакль все возможные идеи, а замечательный художник Александр Шишкин («Между собакой и волком») обреченно пошел следом. Так спектакль стал похож на развал китайского ширпотреба. Круглые фонари на сцене и в оркестре плюс немного ломкой пластики главной героини — привет модерну. Ее же, Ганны Главари, лысый череп — привет «Пятому элементу». Негнущиеся кринолины из поролона — привет авангарду 70-х. Френчи и шапки-пирожки отсылают к советской стабильности, а одетые в дохи черногорские подданные в Париже — к великой братской дружбе с ее анекдотами про чукчей... Понятно, что соответственно одетые работники посольства пуще ада боятся гнева родины и главного наказания — высылки домой. Очевидно, что история богатой вдовы, чей капитал равен бюджету родины, легко компонуется с реалиями любой страны постсоциалистического пространства.
