Незаконноброшенные
Сегодня в России насчитывается более 650 тысяч детей и подростков, оставшихся без попечения родителей. Такие цифры называет директор Межрегионального НИИ профессиональных компетенций Галина Семья. Непосредственно в детских домах сейчас находятся около 120 тысяч воспитанников. У большинства из них мало шансов обрести новую семью, и вот почему. Около 70 процентов из них перешагнули 10-летний возраст, а таких детей, увы, усыновляют неохотно. 25 процентов воспитанников, то есть около 30 тысяч, — инвалиды, которым обрести новых родителей еще труднее. Есть и еще одна шокирующая цифра. Ее называет уполномоченный по правам ребенка в Москве Евгений Бунимович: по его данным, более 80 процентов детей оказываются в детдоме при живых родителях.
Дети попадают в казенные учреждения тремя основными способами. Первый и главный: их изымают из неблагополучных семей органы опеки. На сегодня в стране насчитывается порядка 60 тысяч граждан, лишенных родительских прав. Основания для изъятия ребенка могут быть разными — от жестокого обращения в семье до антисоциальной обстановки в доме. В этом случае органы опеки приходят вместе с сотрудниками полиции в семью и увозят ребенка. А уже затем суд решает, передавать ли несовершеннолетнего в государственное учреждение или все же оставить с родителями.
Второй путь — это когда от ребенка отказываются в роддоме. По разным оценкам, в России ежегодно фиксируется более 100 тысяч случаев отказа от детей в роддомах (для сравнения: всего в стране в прошлом году появилось на свет 1,5 миллиона человек). В каждой (!) детской больнице постоянно находятся до 40 малышей, оставленных родителями. Эксперты называют две причины. Первая: часто рожают девочки в школьном возрасте, которые просто не понимают, как дальше жить с ребенком на руках. «При этом часто они не только не получают поддержки в семье, — говорит Бунимович, — а наоборот, семья от них отворачивается». И вторая причина: родители отказываются от ребенка, который родился с серьезными отклонениями в здоровье. «Врачи в роддомах сами предлагают родителям отказаться от детей «с диагнозом», — рассказывает президент региональной общественной организации содействия защите прав детей «Право ребенка» Борис Альтшулер. — И это в нашей стране считается вполне нормальным. Врачи могут даже уговаривать родителей не брать на себя такую обузу». Действительно, в России фактически нет реальной помощи ни родителям с больными детьми, ни несовершеннолетним мамочкам, оставшимся без помощи. Неудивительно, что люди идут на отказ от ребенка, ибо понимают — пропадут, не смогут вырастить и вылечить его по бедности своей.
И третий вариант — подкидыши. Сотрудники домов малютки регулярно находят перед входом корзинки с младенцами. Обнаруживают подкидышей и в подъездах, и на свалках. Всего по Москве — от 20 до 40 в год. Обычно отыскать горе-родителей нереально, но нетрудно догадаться, что большинство этих детей оставляют приезжие. «Виной всему бесконтрольная нелегальная миграция, — считает Бунимович. — Люди часто живут без документов, очень поздно обращаются или вообще не обращаются за медицинской помощью. Многие женщины рожают ребенка, уже думая о том, как бы побыстрее от него избавиться».
А дальше лишние дети попадают в нашу казенную систему, где и застревают чаще всего навсегда.
Шибко грамотные
Работает казенная машина так. Ребенок — брошенный или изъятый из семьи — в первую очередь попадает в сферу органов опеки, именно они решают его дальнейшую судьбу. Эти организации устроены довольно странно. К примеру, в Москве их полномочия сейчас переданы муниципалитетам внутригородских муниципальных образований. То есть в каждом из 125 районов есть свой орган опеки и попечительства, где работают порядка 5—7 специалистов. За каждым из территориальных органов закреплены те или иные родильные и детские дома. Именно туда стекаются звонки от врачей детских поликлиник, учителей, соседей и просто всех людей, которые, как им кажется, заметили, что с ребенком не все в порядке. Сотрудники обязаны проверить сигнал. Если чиновнику покажется, что обстановка в семье угрожает жизни и здоровью ребенка, его забирают в детский дом — без суда и следствия, до выяснения обстоятельств. При этом критерии «угрозы» весьма абстрактны. Только потом суд решает — лишать родителей прав или можно вернуть ребенка в семью.
