— Аппарат! — с облегчением рассмеялась Рита. — Ты имеешь в виду телевизор? «Йошуа-дикарь»?
— Вот-вот, ты понимаешь, о чем речь.
— Эту вещь собираются поставить в «Габиме». По крайней мере, так говорят. Я обязана посмотреть ее.
— Я не уверен, что…
— Думаешь, не поставят?
— Нет, не в этом дело… Ты понимаешь, это не совсем…
— Не соответствует представлениям о коммерческом мюзикле? Знаю. Всюду эти деньги. Ужасно, что культура зависит от таких вещей. К сожалению, я в этом году пропустила фестиваль в Холоне.
— Мне ни разу не пришлось побывать там, — признался Итамар.
— О, это необходимо! Острое переживание. Кое-что бывает странно, признаю, однако, новаторский театр надо видеть.
— Я был однажды на фестивале в Стратфорде, — заметил Итамар. — Не в Англии. Стратфорд в Канаде. Но фестиваль был хороший. Тоже Шекспир, главным образом Шекспир. А ты часто ходишь в театр?
— В Израиле? Разве это возможно в такой маленькой стране? Но думаю, что если бы я жила в Нью-Йорке или в Лондоне, то ходила бы каждый день. Здесь я хожу в основном на концерты. Почти каждый вечер.
— Что ты говоришь? Я тоже хожу, но не так часто.
— Немного странно, да? Но я в самом деле без музыки не могу. Может, это связано с тем, что сама я не играю, но чувствую настоятельную потребность выразить себя в музыке, в творчестве. Когда я участвовала в сеансе психоанализа, наш психоаналитик — такой умница — истолковал это именно так. Абсурдно, что я со всей своей любовью к музыке не умею играть ни на одном инструменте. Совсем не умею. Когда я была маленькой, то не настаивала, чтобы родители учили меня, — и вот результат.
— Жаль.
— С другой стороны, я, видимо, все же недостаточно сильно любила музыку, чтобы заниматься серьезно. Такое часто бывает с моими увлечениями. Например, японской кухней.
— А на эти концерты ты ходишь одна? — прощупал почву Итамар.
— Было время, когда я ходила с мужем, но теперь уже нет. У меня нет к нему претензий. Он слишком занят.
«Ну почему она замужем?» — огорчился Итамар своему невезению.
— Вообще, — продолжала Рита, — я многим обязана Гади. Не только в смысле музыки, но и всего, что связано с искусством.
— Он человек искусства? — спросил Итамар с тревогой.
При всей его наивности, Итамару хватало опыта, чтобы знать: тяга некоторых женщин к артистам часто объясняется их природной впечатлительностью, склонностью к фантазиям. Иногда, и это он тоже знал, после интимного знакомства с художником, человеком из плоти и крови, фантазии рассеиваются и это может отразиться на отношении женщины ко всем людям искусства. А когда речь идет о замужестве, то процесс может оказаться необратимым.
— Если ты спрашиваешь о его профессии, то он — адвокат.
Итамару сразу полегчало.
— Но он помог мне реализовать мой потенциал. Через два года после свадьбы я оставила работу и посвятила себя духовному обогащению.
Рита подняла бутылку, чтобы налить Итамару вина:
— Ну а ты играешь на чем-нибудь?
— На скрипке.
— Правда?
— Правда. К сожалению, не так, как раньше. Пригубив из бокала, Итамар кивком поблагодарил Риту за вино.
— В свое время я хорошо играл. По правде говоря, не просто хорошо, я ведь окончил с отличием Джульярд, но потом вернулся в Израиль и пошел в армию…
— Только не говори мне, что тебя ранило! — всплеснула руками Рита.
— Два года в армии прошли без всяких происшествий, пока это не случилось. Однажды мы играли в Тель-Ноф в честь президента Нижней Наганги. Тогда они возобновили с нами дипломатические отношения…
— Нижняя Наганга? Разве они недавно не разорвали их снова?
— Правда? Если так, то моя жертва оказалась напрасной. Тогда это было важным событием. Их президент приехал к нам с визитом на базу ВВС. Я был тогда концертмейстером армейского оркестра и сидел впереди, на виду. Вдруг посреди игры на меня со скоростью пули полетела пробка от шампанского — не настоящего, конечно, а израильской шипучки «Президент» — и попала мне прямо в лоб. Трудно поверить, что посреди концерта открывают бутылку вина, а?
— И вправду ужасно, — согласилась Рита. — Это так типично для нас.
— Они хотели все подготовить, чтобы не терять времени после концерта. Я потерял равновесие и упал вместе со стулом. Инстинктивно я пытался защитить скрипку, поэтому упал так неудачно, на руку. И вот результат. — Итамар поднял руку и показал искривленный средний палец левой руки. — Перелом сросся, но одно из сухожилий порвалось, и с тех пор палец кривой. Хотя я могу играть, но уже нет той технической свободы, которая нужна для настоящего солиста.
