Другие ведьмы тоже пережили подобные перемены в семейной жизни. Бывший супруг Джейн Смарт висел в погребе ее дома на ранчо среди пучков сушеных трав, и время от времени от него отщипывали по кусочку и использовали как острую приправу. А Сьюки Ружмонт увековечила своего уменьшившегося в размерах мужа, закатав его в пластик, и использовала в качестве салфетки под чайный прибор. Последнее превращение случилось совсем недавно, Александра еще помнит, как Монти в летнем пиджаке в полоску и свободных светло-зеленых брюках стоял с коктейлем в руках и громким голосом обсуждал в деталях последнюю партию в гольф, яростно понося медленную, вялую игру пара на пару, длившуюся весь день и никогда не приносившую окончательного результата. Он не переносил заносчивых женщин — женщин-начальниц, истеричек, выступающих на антивоенных демонстрациях, «дам-докторов», леди Берд Джонсон, даже Линду Берд и Люси Бейнс. «Конь с яйцами», — говорил он о них. Когда Монти громко вещал скрипучим голосом, открывались прекрасные крупные ровные зубы, его собственные. Когда раздевался, тощие синеватые ноги — не такие мускулистые, как натренированные в гольфе загорелые руки, — почти умиляли. Ягодицы провисали складками, как плоть стареющих женщин. Он был одним из первых любовников Александры. И вот теперь в гостях у Сьюки она испытывала странное злорадство, когда пила черный, как деготь, кофе и ставила кружку на пластиковую салфетку — на блестящем полосатом пиджаке отпечатывался четкий кружок.
Сам воздух Иствика сообщал женщинам необычайную силу. Никогда прежде Александра не испытывала ничего подобного, может быть, только лет в одиннадцать, когда ехала с родителями на машине где-то в Вайоминге. Ее выпустили из машины пописать. Потом, увидев на сухой почве высокогорья влажное пятно у кустика шалфея, она подумала: «Ничего страшного. Высохнет». Природа все поглощает. Навсегда запомнилось это детское впечатление и сладковатый запах шалфея. Иствик же каждое мгновение лизало море. На Портовой теснились сувенирные магазинчики с ароматическими свечами и шторами из разноцветного стекляруса, старое кафе из алюминиевых конструкций рядом с булочной, парикмахерская, а за ней багетная мастерская, небольшая редакция местной газеты с вечным стрекотом пишущих машинок и длинная темная скобяная лавка, принадлежащая одной армянской семье. Соленая морская вода проникала повсюду: брызгами летела в лицо, плескалась и шлепала у прибрежных свай и в дренажных трубах на улице, а блики от ослепительного сверкания моря дрожали и мерцали на лицах местных домохозяек, когда они несли из небольшого супермаркета «У залива» апельсиновый сок и обезжиренное молоко, банки с консервированной колбасой, хлеб и сигареты с фильтром. Настоящий супермаркет, где делались закупки на неделю, размещался подальше от берега, в той части Иствика, где когда-то были поля. Здесь в восемнадцатом веке жили богатые плантаторы-аристократы, владевшие скотом и рабами. В гости друг к другу они ездили верхом, а впереди скакал на лошади раб, в чьи обязанности входило открывать перед господином ворота. Теперь же на просторной асфальтированной автостоянке у магазинов — там, где когда-то так легко дышалось рядом с картофельными и капустными грядками, — не продохнуть от темных выхлопных газов, смешанных с парами свинца. На том самом месте, где из поколения в поколение успешно возделывалась замечательная культура индейцев — кукуруза, стояли заводики без окон, вроде «Дейтапроуб» и «Компьютек», — на них производились чудеса современной электроники, а рабочие надевали пластиковые колпаки, чтобы перхоть, не дай Бог, не попала на крошечные детали.
Род-Айленд, хотя и самый маленький из пятидесяти штатов, еще не потерял старого американского размаха. Там, где уже утвердилось промышленное производство, существовали и почти не освоенные места, брошенные домовладения и покинутые особняки, недалеко от центра города были незанятые участки, торопливо пересеченные прямыми асфальтовыми дорогами, вересковые пустоши и голые берега по обеим сторонам залива, огромным клином рассекавшего край земли, пробиваясь прямо к сердцу штата, неспроста названного Провиденс
