Контраст между постепенным завоеванием на юге и востоке Уэльса и быстрым захватом, который последовал за поражением, внезапно сокрушившим валлийцев на севере и западе, надолго оставил глубокую отметину на политической карте Уэльса. То, что было завоевано Эдуардом, большей частью сохранилось в руках Короны; остальное оставалось разделенным на многочисленные крупные владения, известные как Уэльская марка.
Что касается князя Ллевелина, попавшего в устроенную англичанами западню и убитого при Ирфон-Бридж в 1282 г., то ему суждено было стать культовой фигурой для некоторых валлийских националистов XX в.
В отличие от раздробленного Уэльса большая и богатейшая часть Шотландии, ее юг и восток, управлялись в XI в. одним королем, королем шотландцев. Со времен правления Этельстана король шотландцев время от времени признавал английский сюзеренитет – по мере того как усиливались связи между этими королевствами, или казалось, что они усиливались. С одной стороны, король шотландцев был слишком могущественным, чтобы опасаться вторжений, имевших характер «частного предприятия», наподобие продвижений англо-нормандских баронов в Уэльс или даже в Ирландию. С другой стороны, его земля была слишком бедной, а сам он находился слишком далеко, чтобы представлять большой интерес для английских королей. Кроме того, хотя успешную экспедицию против шотландцев начать было нетрудно, это повлекло бы за собой необходимость завоевания и осуществления контроля над отдаленной страной – двойную проблему, которая, казалась, да, наверное, и была, неразрешимой для королей, собственные базы которых находились в долине Темзы и еще дальше на юг.
Точно так же и шотландцам не было дела до англичан. За исключением временного успеха, когда король Давид (1124-1153) воспользовался гражданской войной времен правления Стефана, чтобы приобрести Нортумбрию (удерживалась шотландцами с1149 по 1157 г.), граница с Англией реально оставалась там же, где она была установлена в XI столетии. Гораздо более важным для шотландцев было расширение их королевства за счет включения в него далекого северного и большей части западного приморья (Кейтнесс, Росс, Морэй, Аргайл, Гэллоуэй). Кульминация этой экспансионистской политики наступила, когда король Норвегии по Пертскому договору 1266 г. уступил Шотландии западные острова. Шотландское продвижение на этом направлении было материально подкреплено стабильностью и последовательностью руководства, обеспеченного тремя сменявшими друг друга королями: Вильгельмом I (1165-1214), Александром II (1214-1249) и Александром III (1249-1286).
Территориальная экспансия в горных областях сочеталась с внутренним развитием на равнинной части страны. Здесь были основаны бурги, аббатства и соборы, построены замки и образованы королевские шерифства с целью сократить число административных единиц; королевские монетчики начали чеканить серебряные пенсы (эквивалентные английским стерлингам) и собирать таможенные пошлины. Браки, заключаемые правителями Шотландии, свидетельствуют о том, что в XII и XIII вв. эта страна все более выходила на европейскую политическую сцену. Самым знаменательным во всех этих обстоятельствах было то, что они почти не влекли за собой войн. Перемен не предвиделось, пока кому-либо из английских королей не пришло бы в голову нереалистическое и честолюбивое желание завоевать Шотландию.
Сам король оставался важнейшей составной частью управления. Особенности его личности все еще имели большее значение, чем любой другой отдельно взятый фактор. Это хорошо заметно по тому контрасту, который отличает правление Эдуарда I от правлений его отца Генриха III и его сына Эдуарда II. Но, естественно, король не мог править в одиночку. Куда бы он ни направлялся, за ним следовало множество людей: придворные, должностные лица, слуги, торговцы, просители и прихлебатели всякого рода.
Ядром сопровождавших короля людей были те, кто служил в дворцовом хозяйстве. Частью это была разнообразная домашняя прислуга: повара, дворецкие, кладовщики, конюхи, те, кто ставил шатры, возчики и королевский постельничий. Здесь были также ловчие, наблюдавшие за организацией королевской охоты, псари, трубачи, лучники. Затем были люди, занимавшиеся в равной мере как политической и административной работой, так и обустройством королевского быта. Некоторые из них едва ли имели четко определенные функции. Канцлер отвечал за королевскую печать и клерков канцелярии. Казначей и камергеры смотрели за королевскими деньгами и драгоценностями. Коннетабли и маршалы несли ответственность за военную организацию. Но тем, кто служил королю в его дворцовом хозяйстве, как, впрочем, и ему самому, приходилось проявлять компетентность в любой области. Так, каждому придворному, занимающему сколько-нибудь значительный пост, к примеру управляющему, могло быть доверено решение существенных политических и военных задач.
