* * *
В половине второго ночи капитан Петров вернулся с фотографиями. Как и предполагал Аввакум, на секретных документах не обнаружилось иных следов, кроме отпечатков пальцев троих инженеров. На бронзовой ручке сейфа были найдены отпечатки пальцев лишь инженера Сапарева, причем кое-где они были едва заметны. На полу возле сейфа имелись следы обуви инженера Сапарева. Часть их были бледными, едва заметными; их перекрывали его же следы, значительно более отчетливые, с присохшими кое-где комочками грязи.
К одиннадцати часам вечера вахтер Стамо Стаменов получил второе кровоизлияние в мозг и теперь агонизировал. Он умирал, не приходя в сознание. Аввакум хотел спросить у вахтера, что навело его на мысль, несмотря на ливень, на мотоцикле броситься вдогонку за Сапаревым, а также, как он догадался, что тот в «Пьяных вишнях». Но было поздно: человек умирал.
Письменные показания инженера Сапарева ничем не отличались от устных, данных ранее следователю.
«Вышел из ресторана в шесть часов двадцать восемь минут. Сошел на первой остановке автобуса и там разговаривал с приятелем. Обратно в ресторан вернулся на автобусе в три минуты восьмого».
Аввакум распорядился, чтобы Сапарева отпустили за минуту до того, как он сам выйдет из управления. Но прежде он отдал Петрову следующие распоряжения:
1. Расспросить шоферов автобусов обоих маршрутов, где и когда они видели инженера Сапарева между 6 часами 28 минут и 7 часами 3 минутами вечера.
2. Расспросить людей, находившихся в районе первой остановки, не видел ли кто-нибудь, как инженер выходил из автобуса, а если видел, то узнать, куда он направился: в подъезд, в машину, в кондитерскую (там их две).
3. Расспросить водителей, находившихся у черного хода на завод между шестью сорока и семью часами вечера, не видели ли они поблизости легковой машины, а также инженера Сапарева.
4. Проверить, какие фотоаппараты и фотоматериалы имеются у каждого из трех инженеров, справиться на почте, получают ли они газеты и журналы и отправляют ли письма за границу.
5. Взять сводку о всех позывных кодах и расшифрованных радиограммах, перехваченных и зарегистрированных за прошлый месяц в районах к югу и юго-востоку от города Н.
6. Немедленно докладывать в штаб группы о каждом выезде за город любого из трех инженеров.
В два часа пятнадцать минут ночи Аввакум вышел из управления.
* * *
На углу главной улицы он догнал инженера Прокопия Сапарева. Шел тихий дождик, и очертания электрических ламп казались в ореоле мелких капелек размытыми и нечеткими. Было безлюдно, холодно и глухо, город будто вымер.
– Вот так встреча! – воскликнул Аввакум, улыбаясь Прокопию. – Уже перевалило далеко за полночь! Оказывается, наш инженер гуляка!
– Засиделся у приятеля! – смущенно ответил Прокопий, опуская и складывая зонт. – Теперь он больше мне не нужен. Это уже не дождь!
– Вас долго продержали в милиции? – спросил Аввакум.
– Да… нет. Около часу. Формальности.
– Я так и думал. А о чем расспрашивали?
– Да так. Ничего особенного!
– Вот и хорошо! – отозвался Аввакум. Какое-то время они шли молча.
– Как там бедный старик? – вздохнул Прокопий. – Хоть бы выздоровел!
– Это вы про вахтера?
– О нем. Я искренне сожалею!
– Он вас хорошо знает?
– Еще бы! Больше двух лет я у него перед глазами.
– Успокойтесь, у него, наверное, были галлюцинации! Смотрите, какой чудесный дождик!
Прокопий переложил зонт из правой руки в левую и протянул:
– Вы шутите! Как можно называть такую погоду чудесной? Это ж какое-то свинство, ей-богу! А вы говорите…
– Не спорю, – примирительно отозвался Аввакум. – Для вас такая погода – может быть, и свинство, но для меня она чудесна. Не будем же мы вызывать друг друга на дуэль из-за погоды.
– Раз каждый из нас волен считать ее чудесной или наоборот, то, право, не стоит дуэлировать. К тому же, у вас даже зонтика нет. На чем бы мы с вами сражались?
– Кстати, – подхватил Аввакум, – если это не секрет, откуда у вас такой чудесный зонт?
– Еще будучи молодым врачом, мой отец ездил на какой-то симпозиум медиков в Лондон. Там и купил этот зонт. Правда, отличный? Может быть, только несколько старомодный.
