Уход великого князя и вступление Государя в верховное командование вызвали чрезвычайное возбуждение в политических кругах, не отдававших себе отчета в причинах. Событие это хотели оценивать исключительно с точки зрения политических интриг. В нем желали видеть только победу ненавистной Императрицы и влияние Распутина, имя которого в ореоле гнуснейших и нелепейших легенд успело уже стать всероссийским жупелом. Общество и общественность отнеслись к перемене несочувственно. После кратковременного патриотического подъема начала войны верх снова стали брать упадочные настроения, и внимание общественности все больше стало переключаться с внешнего фронта на фронт внутренний.
Всецело поглощенная своим великим делом, армия отнеслась к смене Верховных скорее безучастно – без сожаления, но и без энтузиазма. Ставка была из Барановичей перенесена в Могилев.
* * *
26 августа была отправлена первая директива новой Ставки, требовавшая прекращения отхода и запрещавшая спешку. Директива эта оказала самое благотворное влияние на войска, почувствовавшие, что ими, наконец, управляют.
Все внимание генерала Алексеева было устремлено на Северо-Западный фронт, где в 20-х числах августа обстановка стала складываться чрезвычайно угрожающе.
Наши 12-я и 5-я армии прикрывали пути к Риге и Двинску. Вильно прикрывала 10-я армия, непосредственно подчиненная Ставке; отличный командир корпуса, генерал Радкевич чувствовал себя неуверенно во главе армии и нуждался в менторе. Армия эта еще в середине августа была усилена II Кавказским корпусом и имела ряд арьергардных дел у Мейшаголы и Новых Трок. 17 августа близ Мейшаголы финляндские стрелки взяли 5 орудий.
В Виленском районе стали обнаруживаться признаки скорого наступления противника: фельдмаршал Гинденбург намеревался в последний раз попытаться уничтожить все время ускользавшие русские армии. Генерал Алексеев немедленно принял решительные меры к парированию этого удара. Сняв шесть корпусов (XIV, XXVI, XXVII, V, XXIX и IV Сибирский) из состава различных армий, он направил их под Вильно с целью образовать маневренный кулак – новую 2-ю армию генерала Смирнова в районе Молодечно. Войска прежней 2-й армии распределились между 1-й и 4-й армиями. Одновременно 10-я армия была усилена гвардией и XXIII армейским корпусом.
30 августа началось Виленское сражение. Х германская армия генерала Эйхгорна ударом на стык между 5-й и 10-й армиями прорвала наш фронт у Новосвенцян. На левом фланге 5-й армии был сбит III армейский корпус, тогда как правое крыло 10-й армии – гвардия, III Сибирский и XXIII армейский корпуса – в последующие дни шаг за шагом было оттеснено за реку Вилию и глубоко охвачено. 3 сентября пало Вильно, а собранная на ударном левом фланге Х германской армии конная группа генерала фон Гарнье[243] (5 кавалерийских дивизий) бросилась от Свенцян нам в тыл. Этот свенцянский прорыв побудил левое крыло 5-й армии к поспешному отходу на Двину. Разгромив тылы III корпуса, фон Гарнье устремился в тыл 10-й армии и произвел здесь большой переполох.
В 5 германских кавалерийских дивизиях было не свыше 7000 сабель (полки в 2 эскадрона, эскадроны в 50–80 сабель). Фон Гарнье (один из лучших германских кавалерийских начальников, опрокинувший со своей дивизией на Урке весь французский конный корпус генерала Сордэ – 3 дивизии) захватил с собой батарею 8-дюймовых мортир, стрельба из которых и огромные разрывы снарядов на глинистой почве производили панику в наших обозах и среди обслуживавших их ополченцев. 8-й конноегерский вестфальский полк прервал железнодорожную линию Минск – Смоленск и дошел до города Борисова.
Охватившая нашу 10-ю армию Х германская армия наткнулась за Вилией на сильные русские резервы. Это были корпуса не успевшей еще собраться нашей 2-й армии, которой генерал Алексеев предписал заполнить разрыв между 5-й и 10-й армиями, атакуя на Сморгонь. В районе Свенцян образовалось смешение войск наподобие лодзинского. Наша 10-я армия, переменившая фронт на север, играла роль армии Шейдемана. Хаотически наступавшая 2-я армия – роль Ловичского отряда. I же конный корпус генерала Орановского оказался хранителем бездарных заветов Новикова и Шарпантье. Неприятельская конница, разгромив наши тылы и проникнув отдельными частями безнаказанно на 200 верст в глубь нашего расположения, смогла благополучно отойти к своей армии. Одна лишь 1-я кавалерийская дивизия не успела проскочить вовремя и была сильно потрепана в Свенцянах нашей пехотой.
