11. Между тем для Отона война начиналась счастливо: на его поддержку двинулись войска из Далмации и Паннонии — четыре легиона, каждый из которых выслал вперед авангард из двух тысяч человек и основными силами следовал за ними на небольшом расстоянии. То были созданный Гальбой седьмой, закаленные в боях одиннадцатый и тринадцатый и знаменитый четырнадцатый[28], прославившийся подавлением восстания в Британии, позже отмеченный Нероном как сильнейший легион римской армии и потому долго сохранявший ему верность, а теперь полностью преданный Отону. Эти легионы располагали огромным количеством людей и оружия, а поэтому высоко ценили свою помощь и не спешили. Перед каждым двигались входившие в его состав конные отряды и вспомогательные когорты. Силы, выступившие из Рима, тоже были весьма немалые — пять когорт и конные отряды преторианцев, первый легион и две тысячи гладиаторов — постыдная разновидность вспомогательного войска, которой, однако, в пору гражданских войн не брезговали и более взыскательные полководцы[29]. Командовать этой армией было поручено Аннию Галлу, и он ушел вперед, чтобы вместе с Вестрицием Спуринной[30] занять долину Пада: хотя первоначальный план кампании провалился, так как Цецина тем временем уже перешел Альпы, Отон все же рассчитывал, что вителлианцев удастся остановить в галльских провинциях. Самого Отона сопровождали отборные отряды, составленные из особо заслуженных солдат, остальные когорты претория, преторианцы-ветераны[31] и значительные силы морской пехоты. В походе Отон не выказывал ни изнеженности, ни любви к роскоши: в железном панцире, просто одетый, он шел перед строем, впереди боевых значков, суровый, непохожий на того Отона, которого знала молва.
12. Судьба была благосклонна к замыслам Отона; флот обеспечивал ему контроль над большей частью Италии, вплоть до Приморских Альп, и он поручил Сведию Клементу, Антонию Новеллу и Эмилию Пацензу продвинуться с находившимися под их командованием войсками к этим горам и выйти на границу Нарбоннской провинции[32]. Но Паценз был схвачен и заточен вышедшими из повиновения солдатами, Антоний Новелл не пользовался никаким авторитетом, и командовал фактически один Сведий Клемент[33], заигрывавший с солдатами, потерявший всякое представление о воинской дисциплине и старавшийся, где только можно, начать военные действия. Казалось, что он идет не по Италии, не по полям и селениям своей родины, а опустошает чужие берега, выжигает и грабит вражеские города. Это было тем отвратительнее, что никто и не думал защищаться — на полях кипела работа, дома стояли открытыми. Хозяева, уверенные, что кругом царят мир и безопасность, с женами и детьми выбегали навстречу войскам, и тут их настигала война со всеми ее ужасами. Прокуратором Приморских Альп[34] был в это время Марий Матур. Он собрал местных жителей, среди которых было много молодежи, и задумал, опираясь на нее, преградить отонианцам путь в свою провинцию. Но уже в первой схватке горцы были перебиты или разбежались, как того и следовало ожидать от людей, наспех собранных, не имевших представления ни об устройстве лагерей, ни о едином командовании; таким солдатам и победа не в славу, и бегство не в укор.
13. Сражение это только раздражило солдат Отона, и они решили выместить свою досаду на жителях города Альбинтимилия[35]. Победа не принесла никакой добычи, так как крестьяне были нищи и плохо вооружены, захватить их, чтобы продать в рабство, тоже не удалось, потому что они прекрасно знали местность и ловко прятались. Алчность отонианцев хоть как-то насытилась лишь страданиями ни в чем не повинных горожан. Ненависть к солдатам Клемента еще возросла, когда пример редкой доблести явила одна из лигурийских[36] женщин. Она где-то укрыла своего сына, доверив ему, как полагали солдаты, все свои богатства. Они пыткой хотели добиться от женщины, где она прячет сына, но она указала себе на живот и ответила, что скрывает его в своем теле. Ни угрозы, ни смерть не заставили ее отречься от своих гордых слов[37].
14. К Фабию Валенту явились перепуганные гонцы из Нарбоннской Галлии и донесли, что флот Отона угрожает этой провинции, присягнувшей на верность Вителлию. Одновременно к нему через своих легатов обратились за помощью и колонии
