А генерал в эту минуту лениво ковырял вилкой котлетку, поглядывая на жену и завидуя ее аппетиту. Он знал, что жена не любит разговаривать во время еды, и молчал.
Княгиня окончила мясо и чувствовала, что еще голодна. Но она удержалась от соблазна взять кусок холодной индейки, поданной лакеем, и только скушала немножко цветной капусты.
Затем ей подали крошечную чашку кофе и тут же на подносе письмо.
Она прочитала письмо и сказала лакею:
– Пусть мальчик подождет. Когда я кончу завтракать, проведите его в коридор. Что! Он очень грязен?
– Нет, ваше сиятельство, незаметно…
– А одет как, в лохмотьях?
– Одеяние весьма пристойное. Полушубок-с.
– В таком случае проведите его в мой кабинет! – приказала княгиня.
Она выжидала, пока остынет кофе, и генерал воспользовался этим, чтоб заговорить.
– А ты обратила, Marie, внимание, что делается во Франции?..
– Как же, читала…
– Недурная страна равенства и братства. Хе-хе-хе…
Княгиня отмалчивалась.
– А я говорю, что и мы к тому же идем!
Жена подняла на мужа удивленные глаза и стала отхлебывать маленькими глоточками кофе.
– Ну уж, ты слишком, – промолвила она.
– Не слишком, душа моя, а я вижу, что творится в бедной России… Земство все еще о себе воображает… Ты читала корреспонденцию из Оршанска?.. Я отметил…
– Нет еще…
– Так прочти… Увидишь, что не слишком… И вообще… Само правительство созывает какие-то сельскохозяйственные съезды… Говори что угодно… Решительно у нас нет государственных людей… Надо бы сразу, знаешь ли…
Княгиня, почти не слушая, тщательно выполаскивала рот.
– Извини, меня там ждут, – проговорила она, вставая…
Поднялся и князь.
– Непременно, Marie, прочти… Это бог знает что такое…
– Прочту, будь уверен…
– Тебе не нужна будет карета?.. Я еду сегодня в совет.
– Нет… Я выеду на дрожках.
И супруги разошлись по своим комнатам.
Тем временем Антошка, вымытый и причесанный, в новом полушубке и вычищенных сапогах, сидел в сторонке в обширной кухне и зоркими, любопытными глазами молчаливо наблюдал и повара в белой куртке и колпаке, и лакея во фраке, и забегавшую щеголеватую горничную и не оставил без должного внимания длинного ряда блестящих кастрюль, кастрюлек и разных не виданных им форм и медных вещей, расставленных на трех полках.
Это обилие вычищенной на славу медной посуды несколько удивило его, и он решил, что держать столько бесполезных вещей положительно ни к чему. Если бы половину продать, и то было бы за глаза достаточно.
И пылкое его воображение уже оценивало приблизительно стоимость назначенного им к продаже и на эти деньги, которые он почему-то уже считал своей собственностью, покупало теплую шубу «графу», необходимую для такого больного человека. А эту ночь бедный «граф» все кашлял, кашлял и утром, снаряжая Антошку к княгине, часто схватывался за грудь.
Анисья Ивановна поила «графа» малиной и советовала ему посидеть дома.
Вот почему Антошка жалел «графа», и воображение его, увлеченное видом бесполезных кастрюль, работало в известном направлении.
Затем, наблюдая, как повар без церемонии пробует кушанья, Антошка возымел желание сделаться поваром и начал было размышлять, сколько княжеский повар должен получать жалованья (должно быть, немало – недаром он такой толстый!), – как вошедший лакей прервал его размышления и сказал:
– Пойдем, мальчик, к княгине!.. Да сапоги оботри хорошенько, а то наследишь!
Несколько оробевший Антошка вытер насухо сапоги и пошел вслед за лакеем, осторожно ступая по паркетным полам и коврам.
Лакей отворил двери кабинета и слегка подтолкнул Антошку. Он очутился перед лицом княгини.
Антошка остановился у дверей с разинутым ртом от изумления и теребил в руках шапку, несколько смущенный и подавленный при виде пушистых ковров, картин, мебели, обоев, разных вещиц, клетки с попугаем – словом, всей роскошной обстановки комнаты, в которой находился.
Никогда в жизни не видал он ничего подобного и, озираясь с видом ошалевшего дикаря, в первую минуту не заметил княгини, сидевшей в дальнем углу за письменным столом и несколько скрытой трельяжем.
– Попка! Попка дурак!.. Попочка!
Антошка вздрогнул.
Однако, догадавшись скоро, что это кричит птица, он сосредоточил на ней свое внимание и улыбнулся.
