Впрочем, и раньше таможенники особенно не усердствовали, поддерживая некое немое соглашение, по которому повышение благосостояния работников почтенного учреждения производилось исключительно на обратном пути - с ввозимого товара.
Между таможнями шло определенное даже соревнование; дело здесь в том, что путь товара может пройти через любой из десятков пограничных поселков, разбросанных вдоль всей границы, и дурная слава, мгновенно его искривляя, грозит доблестным таможенникам совершенно катастрофическими последствиями.
К примеру, в аэропорту Омска как-то появилась дама, совершенно серьезно воспринимавшая таможенные правила и установления, кроме того, она не брала взятки и высчитывала цены, исходя из аналогов в каталоге "Qwele". Пошлина в результате получалась такая, что челноки покрывались зелеными пятнами при одном воспоминании.
Нечего и говорить, что спустя каких-нибудь два месяца ее продуктивная деятельность привела к усыханию челночного потока через Омск втрое, а также к двум инфарктам. После того, как одного особо слабонервного челнока от ее оцинкованного столика увезли на другой, не менее оцинкованный столик, терпение начальства лопнуло и даму перевели перекладывать какие-то бумажки.
Да... часами, часами можно рассказывать байки об отечественном таможенном управлении, но к чему?
Я убежден, - вы прекрасно понимаете, что все это на самом деле чистейшей воды поклеп. Ведь превосходно известно, какой кристальной честности люди работали во все времена в этом достойнейшем государственном институте.
К примеру, Павел Иванович Чичиков, служивший до воспетой аферы именно в таможенном департаменте, был оттуда безжалостно изгнан.
*** Наши друзья заняли купе в плацкартном вагоне, разбитом до такой степени, что вместо раздражения это вызывало некоторое даже умиление. Кроме них, в вагон набилось еще человек семьдесят, в большинстве своем вышеупомянутые базарные женщины.
Конечно же, несколько из них сразу же попробовали устроить скандал; уперевшись кулаками в необъятные бедра, они объясняли что-то вроде того, что одно купе всего на семь человек - это явное излишество.
Однако тут в дело вступил Фил, преобразившийся при столь близком приближении к Китаю, что-то хищническое появилось в его движениях и манере говорить, впрочем, то же показалось и в остальных.
Он встал и, мило улыбнувшись, полуобнял одну из них за монументальное плечо: "Но позвольте, любезнейшая..." - за каких-нибудь пять минут ему удалось настолько всех запутать, что они отстали, непривычно лишив себя удовольствия громкого скандала.
Толстушка раздала всем пустые бланки справок о негативной реакции на СПИД.
Отчего-то в Китай без нее въехать нельзя, то есть, разумеется, можно, но сдавать кровь в местном медпункте, где пользуют немытым шприцем, может только беззаветно храбрый человек, а совать десять долларов санитарному инспектору, причем делать это надо через переводчицу, отведя его в темный уголок, суетно и накладно.
Уже в одном лишь движении поезда угадывалось приближение Поднебесной; нету, господа, нету и быть не может на свете другой страны, где на двадцать километров железной дороги тратилось бы по три, а то и больше часа.
И вот, едва только мимо протащилась вспаханная нейтральная полоса, как сразу же показалась другая страна: безжизненные сопки сменились кусочками огороженной земли. Посреди них уродливо косились глинобитные лачуги, смахивающие на общественные уборные средней руки, лишенные, впрочем, отопления и канализации.
Невозможно понять, как умещаются в них по два десятка человек, от пятидесятилетних стариков (возраст, по здешним меркам, весьма и весьма преклонный) до стайки грязных ребятишек.
Еще переезд через границу чувствовался по огромным кучам цветастого мусора, валявшимся вдоль полотна, почему-то убирать его необходимым не считалось, и Игорь каждый раз, проезжая, отмечал их новое нарастание.
- В хорошей мы все-таки живем стране, - высказал общее Буба.
- Ага, - ответил Леша, - каждый раз домой приезжаю, нарадоваться не могу:
чистота, дороги - отличные, в квартире - горячая вода, унитаз журчит... Европа.
