Всю дорогу домой мистер Джутинг молчал, а когда мы вернулись в цирк уродов, он зло швырнул меня в сторону и ткнул пальцем мне в грудь.
- Если ты умрешь, - сказал он, - я не виноват.
- Ладно, - отозвался я.
- Глупый мальчишка, - пробормотал он и, недовольный, забрался в свой гроб.
Я посидел немного в одиночестве, посмотрел, как встает солнце. Меня мучила мысль о том, в каком положении я очутился и что случится, когда мои силы иссякнут и я начну постепенно умирать. Полувампир, который отказывается пить человеческую кровь, - это было бы даже забавно, если бы не было так опасно.
Что же мне делать? Этот вопрос долго не давал мне заснуть, даже когда совсем рассвело. Что же мне делать? Забыть о своих принципах и выпить человеческую кровь? Или остаться верным своей человеческой половинке и… умереть?
Я целый день просидел у себя в палатке, даже не вышел поздороваться с Сэмом, когда он появился в лагере. Настроение у меня было хуже некуда. Мне казалось, что я превратился в ничто. Я не мог снова стать человеком, но не мог стать и настоящим вампиром. Я разрывался между тем и другим.
Я проспал всю следующую ночь и на второй день чувствовал себя немного лучше. Ярко светило солнце, и хотя я знал, что проблемы мои никуда не делись, нашел в себе силы забыть о них на какое-то время.
У Эвры заболела змея. Она подцепила какой-то вирус, и Эвре пришлось весь день провести с ней.
Когда пришел Сэм, мы решили пойти на заброшенную станцию, о которой он нам рассказывал. Эвра был не против. Сказал, что пойдет с нами в следующий раз.
Станция оказалась классной. Там был огромный круглый двор, мощенный растрескавшимся булыжником, трехэтажный дом, в котором раньше находились разные службы, пара старых сараев и несколько заброшенных вагонов. А еще там повсюду были рельсы, заросшие травой.
Мы с Сэмом походили по рельсам, представляя, будто это канаты, натянутые высоко над землей. Каждый раз, когда кто-нибудь из нас оступался, он должен был громко закричать и притвориться, что падает вниз с большой высоты. Я оступался гораздо реже Сэма, потому что кровь вампира в моих жилах помогала мне сохранять равновесие лучше, чем это мог сделать любой человек.
Потом мы исследовали старые вагоны. Кое-какие вагоны оказались в жутком состоянии, но другие были еще вполне нормальные. Грязные, конечно, и пыльные, зато целые. Я никак не мог понять, почему их оставили здесь ржаветь.
Мы забрались на крышу одного из вагонов и растянулись там, наслаждаясь солнышком.
- Знаешь, что мы сейчас сделаем? - сказал Сэм.
- Что? - спросил я.
- Станем кровными братьями.
Я оперся о локоть и с удивлением уставился на Сэма.
- Кровными братьями? - спросил я. - Зачем? И как это делается?
- Это будет просто здорово, - сказал Сэм. - Каждый порежет себе руку, а потом мы прижмемся ладонями и поклянемся навечно остаться лучшими друзьями.
- Да, это интересно, - согласился я. - У тебя есть нож?
- Мы можем взять стекло, - предложил Сэм. Он подполз к краю крыши, потянулся к окну и вытащил из рамы острый осколок стекла. Вернувшись ко мне, Сэм порезал себе ладонь и протянул мне стекло.
Я уже готов был тоже порезать себе руку, но тут вдруг вспомнил, что в моих жилах течет кровь вампира. Вряд ли несколько капель этой крови навредят Сэму, однако…
Я опустил стекло и покачал головой.
- Нет, - сказал я. - Не хочу.
- Да ладно тебе, - не унимался Сэм. - Не бойся. Надо ведь совсем чуть-чуть царапнуть, несильно.
- Нет, - повторил я.
- Трус! - фыркнул Сэм. - Ты просто боишься! Трусишка!
Он начал громко петь:
- Зайчишка-трусишка! Зайчишка-трусишка! Трусишка!
- Ладно, я трусишка, - засмеялся я. Проще было соврать, чем сказать ему правду. - Все чего-нибудь боятся. Что-то я не заметил, чтобы ты кинулся чистить Человека-Волка пару дней назад.
Сэм надул губы:
- Это совсем другое дело.
- Ага, рыльце-то в пушку! - самодовольно сказал я.
- А что это значит? - спросил он.
- Не знаю, - признался я. - Папа так говорил.
Мы еще немного посмеялись, а потом спрыгнули на землю, и пошли по двору к трехэтажному дому. Двери давно уже сгнили, а стекла вывалились из рам. Мы прошли через несколько маленьких комнат в большую, которая раньше служила гостиной.
