Однако отступать не хотелось, тем более что перед глазами маячили аппетитные формы Ольги. Петр отважно прошел в большую комнату и сел в дальний угол дивана, у самого окна. Таким образом, он имел возможность видеть перед собой всех троих, а, в случае необходимости мог даже попытаться выпрыгнуть в окно или хотя бы разбить его и позвать на помощь. Впрочем, все эти предосторожности оказались напрасны — во-первых, хозяева были настроены весьма дружелюбно и вовсе не собирались нападать на пьяного десантника; во-вторых, сам Петр после очередных возлияний едва не уснул в туалете, и Ольге, которая пила почти не пьянея, пришлось приводить его в чувство, немилосердно окатывая холодной водой.
— Ты сегодня больше не пьешь, — скомандовала она, приводя его обратно в комнату. — А вот мы еще хотим выпить. Дай ему денег, — она кивнула на хозяина, — пусть сбегает.
Петр послушно полез в карман брюк, извлек несколько смятых купюр и, не считая, сунул ей. Ольга вышла в коридор вместе со своими знакомыми, о чем-то пошепталась, а затем вернулась в комнату и прикрыла за собой дверь.
— Заперла? — поинтересовался Петр.
— Она не запирается… Да не бойся, все равно никто не войдет, я их предупредила.
Задвинув штору поплотнее, она села рядом и погасила сигарету в пепельнице.
— Ну что? — спросил он и придвинулся поближе.
— Что? — переспросила она улыбаясь.
— Ты сама разденешься или тебе помочь? — С этими словами Петр помог ей снять пиджак и принялся расстегивать серую вязаную кофту.
— Да не надо, я сама…
Она попыталась отстраниться, но Демичев упорно расстегнул все пуговицы до конца, после чего быстро снял с нее кофту. Затем, уставившись осоловелым взором на белый бюстгальтер сидевшей перед ним девушки, он слегка замешкался, усмехнувшись про себя одной мысли — именно в этот момент во всех западных фильмах, шедших тогда в советских кинотеатрах, подобные сцены обрывались тупыми ножницами цензоров и начинались следующие. Но это было не кино, это была жизнь!
Наклонившись к обнаженной спине Ольги, Петр расстегнул и быстро снял с нее бюстгальтер, а затем трепетной рукой стал ощупывать ее мягкие белые груди. Однако стоило ему начать задирать юбку, как она мягко отстранилась:
— Дальше я сама. — После чего они оба встали, разобрали диван и разостлали постель.
Пока Петр трясущимися от нетерпения руками возился с собственной рубашкой и штанами, не отводя при этом вожделеющего взгляда от Ольги, она присела на край дивана, закрылась до пояса одеялом и быстро сняла юбку и колготки.
— Ложись к стене, — скомандовала она, когда он разделся догола.
Петр послушно перебрался через нее, но не успел даже накрыться одеялом, как ее умелая рука тут же устремилась к его возбужденному мужскому достоинству. Еще через мгновение он оказался между ее крепкими и смуглыми бедрами. Тяжело дышавшая Ольга на редкость проворно распорядилась его членом, закинув ноги на плечи Петра, ошарашенного столь быстрым развитием событий. Упершись обеими руками в диван, она приподнялась, и он вошел в нее до упора.
— Помогай же мне, — прошептала она, совершая колебательные движения бедрами, в то время как Петр оставался совершенно неподвижным.
— А как?
— Ты что — ни с кем еще не имел дело?
— Нет, — честно признался он.
Ольга была настолько удивлена, что смогла произнести только одну довольно пошлую фразу:
— Ну, это целое искусство…
«И не слишком приятное!» — отметил про себя Петр, не испытывая ни малейшего удовольствия от энергичных движений лежавшей под ним женщины. Затем он нагнулся и попытался ее поцеловать, причем она сразу же ответила, жадно прильнув языком к его языку. То, что он впервые в жизни поцеловал женщину лишь после того, как впервые ей «засадил», Петр впоследствии рассказывал самым близким из сослуживцев в качестве анекдота.
Но тогда ему было отнюдь не до смеха. Сначала у него вообще не было никаких ощущений, затем, несмотря на все старания Ольги, которая ласкала его руками, шептала нежные слова и энергично работала бедрами, его вдруг охватила самая настоящая скука! Правда, через какое-то время внезапно подкралось настолько острое, болезненно-сладострастное чувство, что он закрыл глаза и замотал головой.
