[16] И Турки то слыша, что им приступом города не взять, и учали они всем войском своим гору рыть, и вырыли гору многим выше Азова-города: хотят тою горою засыпать Азов-город, и нас, казаков, горькою смертию излучать. И видя мы, бедные, свою погибель, что приходит смерть скорая, и удумали мы промежду собою: "Хорошо нам, казакам, умереть на поле, а не в ямах". И помолилися мы, бедные, Иоанну Предотечу и Николе Чудотворцу, и пошли из Азова-города вон, и глагола друг другу: "Умирать ли нам, или не умирать на поле!" И как мы взошли на ту высоку гору, и увидели нас Турки, что мы на них идем, и закричали мы, казаки, единогласно: "С нами Бог! разумейте, языцы, и покоряйтеся, яко с нами Бог!" И как Турки услышали то слово из уст наших, тогда вси побежали от горы той. А мы тут побили их многие тысячи, да взяли у них 40 бочек пороху да шесть знамен пехотных и тем мы порохом розрыли ту гору, и гору ту на них же взорвало, на таборы их.
[17] Видим мы и сами, что стоит над нами, казаками, милость Божия. И видя Турки и вымышленники, что у них земляную мудрость отняли, и стали они думать, как нас доходить в Азове-городе.
[18] Та их мудрость земляная с тех мест миновалася. Почали они от нас страшны быти в рати их; почала меж их роздряга быти великая: паши турецкие почали кричать на царя Крымского, что не ходит он к приступу с ордою с Крымскою. Царево слово к пашам и Турченям: "еже ведомы нравы казачьи и обычаи: приступами нам их николи не имывать; в осадах казаки люди жестокосердые. Под светом таких людей не видано и не слыхано. Развее нам на единую их казачью голову давати своих голов по 1000". По повелению пашей и умышлеников-городоимцев повели яныченя и все их войско, и черные мужики другую гору позади, больше прежней: в длину лучных 3 стрельбища, а в вышину многим выше Азова-города, а широта ей, как мочно дважды добросить каменем. И на той горе поставили весь снаряд свой пушечный, и пехоту свою всю привели Турецкую на ту гору, 50,000, и орду Ногайскую всю с лошадей сбили. И почали с той горы из снаряду бити по Азову-граду безпрестани день и нощь. И от пушек их страшных гром стоял, и огнь и дым топился от них до неба; 16 ден и нощей 16 не перемолк снаряд их пушечный ни на единый час. Все наши Азовские крепости роспались, стены и башни все, и церковь Предотечева: и полаты все до единой розбили у нас по подошву самую, и снаряд наш пушечный переломали весь. Одна лише у нас во всем Азове-городе церковь Николы Чудотворца вполы осталася; потому ее столько осталося, что она стояла внизу добре, у моря под гору.
[19] А мы от них сидели по ямам все, и выглянути нам из них не дадут. И мы в те поры сделали себе покой великий в земле под ними: под их валом дворы себе потайные великие поделали. И с тех мы потайных своих дворов подвели под них 28 подкопов, под их таборы, и теми мы подкопами себе учинили прямую избаву великую. Выходили мы нощною порою на их пехоту яныченскую, побили мы их тем множество...
[20] С тех мест подкопная их мудрость вся уже миновалася. Постыли уже им те все подкопные мудрости.
[21] А было от Турок всех приступов к нам под город 24 приступа всеми их людьми, окроме большого приступа первого. Такого смелого и жестокого приступу не бывало к нам. Ножами мы с ними резались в том приступе. Почали уже они к нам метати в ямы наши ядра огненные, чиненые, и всякие немецкие приступные мудрости, тем нам они чинили пуще приступов тесноты великие. Побивали многих нас. После тех ядер огненных, вымышляя они над нами умом своим, оставя они все уже мудрости, почали нас осиловать и доступать прямым боем, своими силами: почали они к нам приступ присылать на всякий день, людей своих янычен по 10,000 человек. Приступают к нам целый день до ночи. Ночь придет, - на перемену им придет другая 10,000 человек: те уж к нам приступают ночь всю до света. Ни на един час не дадут покою нам: они бьются с переменою день и нощь, чтоб тою истомою осиловать нас. От такого их злого ухищрения и промыслу, от бесовского, от тяжелых ран своих, и от всяких осадных лютых нужд и от духу смрадного, и от человеческого трупия, отягчали мы все многими болезньми лютыми, осадными. А сели в мале дружине своей: уж только стало перемениться некем; ни на единый час отдохнуть нам не дадут.
