В июне 1934 года после нескольких месяцев колебаний Гитлер наконец предпринял решительный шаг. Узнав о «предательстве» Рёма, он впал в бешенство и при осуществлении тайного плана расправы с ним решил даже забежать вперед. На рассвете 30 июня 1934 года он небольшой группой ближайших сторонников лично прибыл на сборище штурмовиков в Бад-Висзе, где арестовал Рёма и его приспешников. Уже несколько часов спустя Гитлер распорядился о первых казнях, но расправу с Рёмом решил перенести на следующий день. Тем временем полиция и силы СС обшаривали Германию в поисках подозреваемых, список которых был составлен заранее. В числе жертв значились не только штурмовики. Чистка послужила прикрытием для подавления критиков режима из числа национал-консерваторов и других предполагаемых врагов или отступников от идей нацизма. Так осуществилась так называемая «ночь длинных ножей» – которая фактически затянулась на трое суток и стоила жизни 150–200 бывшим союзникам Гитлера[427].
В ходе этой кровавой чистки самый деятельный из эсэсовских палачей Дахау проявил себя самым деятельным личным палачом Гитлера. За несколько дней до описываемых событий Эйке провел совещания со своими лагерными подчиненными, планируя аресты на территории Баварии. Затем 29 июня весь личный состав лагеря был приведен в боевую готовность. Позже той же ночью Эйке проинформировал своих людей о заговоре СА против Гитлера, который необходимо было подавить безо всякой пощады. Эйке не скрывал бешенства и, по словам очевидцев, разбил фотографию Рёма. Еще затемно несколько сотен охранников во главе с Эйке, часть из которых были вооружены пулеметами, снятыми на время с вышек, выехали из лагеря на грузовиках и автобусах. Спешились они в нескольких километрах, не доезжая Бад-Висзе, для соединения с еще одной группой СС, лейбштандартом «Адольф Гитлер». Но поскольку Гитлер запустил план операции раньше намеченного срока, группа из Дахау запоздала, и в конечном счете ей пришлось вместе с лейбштандартом «Адольф Гитлер» возвратиться в Мюнхен. Там Эйке встретился с другими нацистскими фюрерами в штаб-квартире НСДАП, так называемом Коричневом доме, где впавший в истерику Гитлер разглагольствовал о «подлейшем предательстве во всемирной истории», пообещав перестрелять всех мятежников из штурмовых отрядов. Вероятно, именно тогда Эйке и получил последние наставления касательно санкционированной государством резни в Дахау, и вскоре после возвращения в лагерь (это было уже 30 июня) расправе был дан ход[428].
Одной из первых жертв, и, безусловно, самой заметной, стал 71-летний Густав фон Кар, которого эсэсовцы притащили в Дахау после ареста в Мюнхене вечером 30 июня. Бывший премьер-министр монархистской Баварии был и оставался объектом ненависти нацистов еще с 1923 года, когда фон Кар помог подавить неудач ный ноябрьский путч Гитлера[429]. Эсэсовцы Дахау, узнав фон Кара, когда тот выбирался из черного полицейского кабриолета, едва не линчевали его. Толпа охранников притащила старика к Теодору Эйке, который сидел на стуле перед зданием лагерной комендатуры, с неизменной сигарой во рту. Жестом, достойным римского императора, Эйке поднял большой палец правой руки вверх, а потом вниз. Толпа эсэсовцев протащила фон Кара через соседние железные ворота в новый бункер Дахау. Вскоре прогремел выстрел[430].
Убийства продолжались до глубокой ночи, на грузовиках и на легковых автомобилях в лагерь подвозили из Мюнхена все новых и новых «изменников». Большинство из них нашли смерть, как и фон Кар, в нескольких шагах от эсэсовского бункера или же в самом бункере, но как минимум двух штурмовиков расстреляли при ярком свете прожекторов на стрельбище. Заключенные Дахау, запертые в бараках, слышали выстрелы, сопровождаемые ревом эсэсовцев, одуревших от крови, шнапса и пива – по распоряжению весьма торжественно настроенного Эйке дармовое пиво текло рекой, из громкоговорителя гремели бравурные марши[431]. Вакханалия СС периодически прерывалась выстрелами, часть арестованных забивали и затаптывали ногами насмерть[432].
Но не все, кому в ту ночь суждено было погибнуть, доставлялись в Дахау из Мюнхена или его окрестностей. В своем безумии эсэсовцы Дахау казнили пятерых осужденных на длительные сроки заключенных лагеря, как минимум двое из них были немецкими евреями. В отличие от предыдущих убийств, когда эсэсовцы действовали по приказам свыше – Эйке, полиции или СД (эсэсовской службы безопасности), – расправа над заключенными не была санкционирована никем, а эсэсовцы играли роль и судей и палачей. Желая покрыть преступников, Эйке и его подчиненные, очевидно, доложили обо всем Гиммлеру, выдвинув заведомо ложную версию о том, что, дескать, расстрелянные каким-то образом выразили солидарность с Рёмом и подстрекали заключенных к бунту. Весть о казни заключенных мигом облетела лагерь
