Чтобы написать подробную историю, необходимо быть либо судьей, либо секретарем инквизиции. Только так можно изучить папские буллы, королевские указы, решения инквизиционного суда, процессы в подлиннике и другие архивные документы. Возможно, я единственный на сегодняшний день человек, имеющий все это в своем распоряжении.
Я был секретарем мадридской инквизиции в 1789,1790, 1791 годах, и достаточно глубоко изучил ее устройство и методы, посему позволю себе расценивать их как изначально порочные, несмотря на множество оправдательных речей в ее пользу. С тех пор я занялся сбором данных, выписок и заметок с дословным переписыванием всего самого важного. Мое постоянство как в этом труде, так и в приобретении, ценою все более растущих расходов, рукописей некоторых книг и документов из архивов инквизиторов и других лиц, ныне почивших, позволили мне иметь в своем распоряжении целое собрание ценных материалов. Особенно много документов попало ко мне за последние 1809,1810 и 1811 годы в связи с упразднением инквизиционного трибунала. С ними я смог опубликовать в Мадриде в 1812 и 1813 годах два тома Анналов инквизиции и написать Памятную записку о мнении испанцев относительно установления инквизиции, а Королевская Академия истории (членом которой я имею честь состоять) выпустила ее в серии своих Памятных записок.[11] И этими документами я надеюсь заполнить пробел, существующий в литературе такого рода, и удовлетворить любопытство публики.[12]
Никто из заключенных или обвиненных никогда не видел своего дела, не говоря уже о делах других узников. Никто ничего не знал о своем процессе, кроме вопросов и обвинений, требующих ответа, отрывков из признаний свидетелей, зачитываемых без упоминания имени, места и времени и других обстоятельств, которые могли способствовать узнаванию этих лиц; скрывалось также все, что могло послужить в оправдание обвиняемого; ибо осужденному полагалось до конца испытать все тяготы следствия, а судья затем в меру своего благоразумия мог изменить ответы в пользу подсудимого. Так что Филипп Лимборх и другие писатели при всем их искреннем стремлении не могли написать правдивой истории инквизиции, ибо руководствовались в своих работах рассказами заключенных, не знающих внутренней стороны своих собственных дел, и тем небольшим, что они нашли в книгах Эймерича, Парамы, Пеньи, Кавены и других инквизиторов.
Поэтому, надеюсь, вы не посчитаете излишней нескромностью заявление о том, что лишь я могу удовлетворить любопытство желающих знать истинную историю инквизиции в Испании. Повторюсь, что только в моем распоряжении имеются необходимые для этого материалы, изобилие которых восполнит во многом скудость моего дарования. Я осмеливаюсь писать эту историю потому, что, прочтя описания самых известных процессов, нахожу мои комментарии существенно отличающимися от комментариев других историков, в том числе и Филиппа Лимборха, наилучшего и наиточнейшего из всех. У меня получили значительное освещение процессы дона Карлоса де Австрия, принца Астурийского,[13] дона Бартоломео Каррансы, архиепископа Толедо, и Антонио Переса, первого государственного секретаря в правление Филиппа II; я также пролил свет на процессы Карла V, императора Германии и испанского короля; Хуанны де Альбрет, королевы Наварры, Генриха IV, короля Франции, ее сына; Маргариты де Бурбон, герцогини Барской и королевской наместницы, его дочери; дона Хаиме Наваррского, сына дона Карлоса, принца Вианы, известного под именем инфанта Туделы; Хуана Пико, принца де ла Мирандола; дона Хуана Австрийского, сына нашего короля Филиппа IV; Алессандро Фарнезио, герцога Пармского, внука Карла V; дона Филиппа Арагонского, сына императора Марокко; Чезаре Борджиа, сына папы Александра VI, зятя короля Наварры; Хуана Альбрета, графа Валентинуа и пэра Франции; дона Педро Луиса де Борхи, последнего великого магистра рыцарского ордена Монтеса, и других особ высокого происхождения, которые испытали на себе жестокое воздействие инквизиционного трибунала.
Те, кто интересуется историей, без сомнения встречали в ней упоминания о процессах против епископов и богословов, отцов Тридентского собора, осужденных на смерть по подозрению в лютеранстве и других ересях; в особенности известны среди них Герреро, архиепископ Гранады; Бланке, епископ Оренсе и Малаги и архиепископ Сант-Яго; Дельгадо, епископ Луго и Хаэна, избранный также архиепископом Сант-Яго; Куэста, епископ Леона; Горрионесо, епископ Альмерии; Фраго, епископ Хаки и Уэски; Кано, епископ Канарских островов; Лаинес, генерал ордена иезуитов; Педро Сото и Хуан Регла, духовники императора Карла V; Луденья и Доминго Сото, профессора университета Саламанки; Собаньос и Мансио дель Корпус, также профессор университета Алькалы, и Медина, плодотворный писатель той эпохи. Итак, речь идет о семи архиепископах, двадцати пяти епископах и о бессчетном количестве университетских профессоров.
