16. Юные, красивые и хитрые
Они были юными, красивыми и хитрыми. Я имею в виду Изабеллу Кастильскую и Фердинанда Арагонского, так называемых Католических королей. Но в первую очередь – хитрыми. Она-то точно была из тех, кто наносит удар исподтишка. И продемонстрировала это уже в войне со сторонниками своей племянницы, Хуаны Бельтранехи – поддержанной королем Португалии, – которую Изабелла не раз и не два вокруг пальца обводила. А он, со своей стороны, привез с собой в дорожном сундуке тончайшее плетеное кружево, которое в западной части Средиземноморья уже обеспечило мощь политической, экономической и торговой каталоно-арагонской экспансии. Альянс этих двух юнцов, которым явно палец в рот не клади, отмечен, несомненно, и некими романтическими чертами; но в первую очередь их союз был не чем иным, как браком по расчету. Он стал масштабной политической операцией, которая, несмотря на то что первоначальная задумка вовсе не была столь амбициозной, за считаные десятилетия поставит государство на первое место в мире – за счет совпадения во времени и в пространстве самых различных факторов: ума, смелости, прагматизма, упорства и невероятного везения. Хотя, что касается везения, то с течением времени оно сменит вектор и – с той же силой – обернется против предполагаемого выгодополучателя. Другими словами, против простых испанцев. Так что, если вдолгую, то выгод мы получили с гулькин нос, заплатив, по обыкновению, за весь банкет сполна. Тем не менее в конце того самого XV века возможным было все. Что угодно еще было впереди – как, например, Гражданская гвардия, которая берет свое начало в патрулях Святой Эрмандады[31], созданной именно в те времена для борьбы с деревенским бандитизмом, или же «Кастильская грамматика» Антонио де Небрихи, ставшая первой во всем мире грамматикой вульгарного, то есть народного, языка, и у этого языка впереди было блестящее будущее. Возвращаясь к нашим юным монархам: все дело в том, что, слегка упрощая, мы могли бы сказать, что брак Изабеллы и Фердинанда был типичным случаем брака с режимом раздельного владения имуществом. Ты – в Бостон, а я – в Калифорнию. Она продолжала быть хозяйкой Кастилии, а он – хозяином Арагона. Другие виды собственности, нажитые совместно, еще только начнут появляться – в изобилии, настоящим водопадом – в процессе их царствования. А царствованию этому взятием Гранады суждено было поставить точку в реконкисте, открытием Америки – расширить горизонты известного человечеству мира и, вследствие всего вышесказанного, обрести и удерживать никем не оспариваемый статус государства – всемирного гегемона на протяжении полутора веков. То есть всего много и все вперемешку. В результате Испания, уже на тот момент нация (со всеми своими ошибками, заплатками и протечками, преследующими нас и по сей день, включая мошенничество по идеологическому присвоению этого интереснейшего этапа со стороны франкизма), стала пусть все еще очень незрелым и недостаточно гармоничным, но первым современным государством Европы, опередив всех почти на век. Той Европы, которую эти страшные испанцы не замедлят – простите мне эту рискованную метафору – крепко взять за яйца, Европы, государства которой образовались в немалой степени как раз для того, чтобы от испанцев отбиваться. Но это уже гораздо позже. Первым делом Изабелла и Фердинанд поставили себе задачей сломить хребет тем аристократам, что себе на уме, для чего наши короли взялись крушить и стирать с лица земли и их замки, и их самих, включая даже физиономии в удостоверениях личности. В Кастилии это сработало, и отбившиеся от рук обжоры и шаромыжники вдруг сделались шелковыми и послушными как зайчики. А вот в королевстве Арагон так не получилось, поскольку их средневековые привилегии, фуэрос и вся эта канитель, отлично укоренились. И совсем отдельная история – то обстоятельство, что само это королевство представляло собой очень трудно балансируемую систему сдержек и противовесов между арагонцами, каталонцами, майоркинцами и валенсийцами. Все это породило неспособность к солидарности и кучу проблем, которые сегодня, спустя пять сотен лет существования единой Испании, обходятся нам в целое состояние. В любом случае то, что из всего этого получилось, не было еще централизованным государством в полном смысле слова, а являло собой некое шаткое равновесие местных властей – почти федерализм, поддерживаемый Католическими королями при помощи лошадиной доли здравого смысла и убежденности, что есть-таки взаимная заинтересованность в том, чтобы все работало. Единое государство как таковое пришло потом, когда династия Трастамара (семейство, из которого вышли и Изабелла, и Фердинанд – двоюродные брат и сестра) уступила испанский трон Габсбургам, и вот эти-то двое и завели нас в пучину заоблачного централизма, европейских войн, проматывания американского серебра и той ситуации, когда семеро с ложкой – один с сошкой. В любом случае за двадцать пять лет (с кусочком очаровательного XVI века, стоящего уже на пороге), прошедших от Католических королей до Филиппа II, сформируется именно то, что – к добру ли, к худу ли – сегодня зовем Испанией. Это время обеспечило нам большую часть нашего блеска и наших сумерек, нашей славы и наших несчастий. Не понимая масштабов и значительности того, что произошло в эти ключевые годы, мы не сможем понять ни нашего окружения, ни самих себя.
