Селим покинул Тебриз, ринулся в Верхнюю Месопотамию, землю курдов и Сефевидов, где создал провинцию Диярбакыр, а потом напал на мамлюков. Он победил их при Халебе 24 августа 1516 г. и вступил в Каир в январе 1517 г. Столица, выглядевшая тогда жемчужиной мусульманской цивилизации, империя, которую считали самой могущественной в Леванте, резиденция аббасидских халифов, жалких наследников багдадских, но всё-таки халифов, попали под его власть. Это был ослепительный успех. Что Иран мог противопоставить подобному завоевателю? Разумеется, ничего. И в мае 1518 г. султан уже был на берегах Евфрата, готовый перейти в наступление. Увы — его армия снова отказалась следовать за ним. Она была на грани бунта. После того, как она только что покрыла себя славой, он не хотел её принуждать. Он отложил завоевание Ирана на будущее и вернулся в Стамбул. Он так его и не совершил, потому что умер у себя в столице в 1520 г. Его преемник Сулейман I Великолепный (1520-1566) тоже этого не сделал — как союзник Франциска I против Австрии он был слишком занят в Европе. Нападая на Иран (трижды), он никогда как следует не готовился к походам, не извлекал никаких уроков из неудач и в конечном счёте потерпел поражение.
После его восшествия на престол Иран во всех отношениях получил передышку. Сулейман отменил блокаду, введённую отцом, и это, несмотря на присутствие португальцев, позволило международной торговле несколько оживиться. Обменялись посольствами. Начали переговоры. Но смерть шаха Исмаила и юный возраст его преемника шаха Тахмаспа (1524-1576) — десять лет! — казалось, давали османам особо благоприятную возможность напасть на персов, тем более что молодой наследник был занят на восточных границах: при Кучкунджи (1510-1530), преемнике Мухаммада Шейбани, узбеки вновь перешли в наступление и захватили Хорасан (Астарабад и Мешхед); правда, в 1528 г. они были разбиты под Турбет-и-Шейх Джамом, но оставались опасными. Османам не следовало бы ждать, но большой поход не готовят за несколько месяцев, и они потеряли драгоценное время. Когда, наконец, в 1533 г. великий визирь Ибрахим-паша вторгся в Азербайджан, он завяз там, не имея возможности вступить в бой с противником и оказавшись на опустошённых землях, поскольку иранцы уже прибегли к тактике выжженной земли. Он попросил подкреплений. Подоспел лично Сулейман, перешёл в наступление в Ираке, вступил в 1534 г. в Багдад, потом перешёл Загрос и взял Тебриз, из которого Сефевид бежал. Дальше султан не продвинулся, удовлетворившись достигнутым, хотя этот результат не был соразмерен усилиям, каких потребовали два года упорных боев, — ведь он не завоевал и не сокрушил Иран, захватив только Ирак, Эрзурум и Ван. Зато Иран воспринял это событие как катастрофу: в самом деле, он считал Месопотамию частью своего достояния и потерял большие священные города Кербелу и Наджаф.
После этого османов до 1547 г. целиком поглотили европейские конфликты, уже давно принявшие огромный размах (осада Вены турками в 1529 г.), потом, в 1548-1549 и 1553-1554 гг., произошло ещё две коротких войны, ход которых странным образом напоминал ход кампании 1533-1534 гг. Они завершились миром в Амасье, заключённым 29 мая 1555 г. и закрепившим статус-кво. Странно, что при таком количестве боев, таком накале ненависти могли сохраняться дипломатические отношения, внешне дружеские, и однако иранские посольства ездили в Константинополь (1523, 1567, 1576 и т.д.). Эта «дружба» была только видимостью, и ситуация оставалась напряжённой, потому что Сефевиды не прекращали активную пропаганду в среде племён, потому что масса иранцев в Месопотамии и Анатолии — курдов — была подвластной османам. Можно отметить, что в мирные периоды, когда османы были полностью заняты европейскими делами, персам не приходило в голову объявить им войну, открыть против них второй фронт. Почему?
Большая османская война не избавляла Сефевидов от восточных проблем. С Индией Великих Моголов отношения были скорей хорошими, с тех пор как Хумаюн, сын Бабура, после десяти лет царствования (1530-1540) был изгнан узурпатором Шер-шахом Суром, попросил убежища при дворе Тахмаспа, был очень хорошо принят и смог при поддержке шаха в 1556 г. отвоевать свой трон. Здесь сказалась не этническая солидарность, ведь Иран помог тюрку против иранца. Афганцы и персы недолюбливали друг друга, а тюркские властители Ирана в большей или меньшей степени чувствовали солидарность с тюркскими властителями Индии. В самом деле, ведь Шер-шах был афганцем. Он принадлежал к той плеяде афганских князей, имевших уделы в Индии, которые оказались оттеснены от власти и не забывали, что некоторые из них прежде были делийскими султанами. Он смог удержать престол для себя и сына всего на пятнадцать лет (1540-1555), чего ему хватило, чтобы оставить немеркнущую память о своём царствовании — свою усыпальницу в Сасараме, воспроизведшую в большем масштабе мавзолеи династии Лоди. Хумаюн и его преемники так же хорошо служили делу иранизма, как служило бы семейство Сур, если бы сохранило трон. Изгнанник вернулся пропитанным персидской культурой и привёз с собой из Ирана двух очень талантливых художников, заложивших основы прекрасной школы индийской миниатюры.
